На фоне санкций и роста интереса потребителей к отечественной продукции в России появились сотни новых производств. Что стимулировало их развитие, сильны ли эти стимулы до сих пор и какую импортную продукцию заместить пока не получается? На эти вопросы отвечали предприниматели на дискуссии «Новое российское», организованной РБК Петербург в рамках серии встреч «Клуб Winner. Встречи прогрессивных бизнесменов за бокалом вина» на площадке ресторана KIRA.
Вадим Осипов, совладелец и генеральный директор компании «Слотекс»:
«В последние два года мы видим много новых мебельных стартапов, ориентированных на внутренний спрос. Люди, которые раньше покупали мебель из Германии или Италии, сейчас либо не могут ее привезти, либо цены стали несоразмерно высокими, поэтому рынок начал перестраиваться, возникло понятие «мебельная мастерская». И если раньше мы называли даже хороших изготовителей мебели «гаражниками», то теперь их зовут ремесленниками.
Мебельная отрасль росла в 2023–2024 годах на фоне увеличения внутреннего потребления. Но потом стала повышаться ключевая ставка, в таких условиях в первую очередь страдают товары долговременного использования, так как покупатели предпочитают отложить покупку или положить деньги на депозит. Это заставляет производителей переосмыслить подход и спросить себя: как стать интереснее, как лучше понять потребителя?
Сейчас в отрасли интересный период. С одной стороны, не без боли, а с другой — не без удовольствия наблюдаем, как перестраивается бизнес. Мебельная розница умирает, все цифровизируется, и маркетплейсы забирают поток, поэтому надо уметь с ними работать: без сильного бренда тебя просто не увидят. Это дало толчок, многие начали повышать качество, искать преимущества, проявлять клиентоориентированность. Мы сейчас точно понимаем, что это изменения, которые требуют адаптации, а любая адаптация всегда проходит через боль.
IKEA остается вне конкуренции. Мы купили их завод, и после изучения нам стало очевидно: это не просто производство, это целая философия. Они продают не мебель, а мечту о своем доме. В IKEA 20 человек выбирают белый цвет — для плиты, кромки, светильника. И это внимание к деталям сочетается с минимальной маржой и очень инвестиционно емким производством. Повторить эту модель невероятно сложно, пока у нас нет хорошей экспертизы для массового производства такого уровня. Теоретически запустить IKEA обратно было бы честно, это не помешает развитию российской мебельной промышленности, другой момент — возвращаться им будет сложно.
IKEA остается вне конкуренции. Мы купили их завод, и после изучения нам стало очевидно: это не просто производство, а целая философия. В IKEA 20 человек выбирают белый цвет
На нашем рынке сейчас есть сильные компании, которые работают в разных нишах. Но большинство из них выпускает мебель не под своим брендом, а по контрактам. Я думаю, что пока они — на пути к созданию собственных брендов и в ближайшие годы мы увидим какие-то новые откровения».
Дэвид Браун, основатель бренда «Союз» (Soyuz Handmade Microphones):
«12 лет назад, когда я начал делать микрофоны в Туле, все думали, что хороший микрофон обязательно должен быть немецкий и дорогой. К российским брендам все относились скептически. У меня же тогда была гипотеза, что в России остались выдающиеся советские инженеры, особенно в таких городах, как Тула, где при этом сравнительно низкие зарплаты. Мы объединили этот ресурс с хорошим дизайном и смогли создать качественный продукт по адекватной цене.
Ситуация сильно изменилась за эти годы. Когда я в последний раз был в КНР, китайцы спрашивали, как мы сделали так, что русские стали покупать российский продукт, а не китайский. Сейчас россияне понимают, что здесь производят много хороших вещей — от одежды до шоколада.
Когда я в последний раз был в КНР, китайцы спрашивали, как мы сделали так, что русские стали покупать российский продукт, а не китайский
Именно нам помогла, во-первых, российская инженерная школа. Наши токарные станки из Ижевска, от Калашникова, дают точность до двух микрон — для микрофона это критически важно. Во-вторых, мы не копировали, а осознанно делали новый продукт, который несет в себе культурный код России, — вдохновлялись церквями и ракетами. Сейчас наш бренд также знают и покупают в США, Европе, Азии. Многие известные музыканты используют «Союз» — Coldplay, Radiohead, Shawn Mendes. Мы планируем расширяться.
Если говорить о том, чего в России пока нет, — это производства линий SMT (Surface Mount Technology, комплекс специализированного оборудования, предназначенный для монтажа электронных компонентов на печатные платы. — Прим. ред.). Мне кажется, что это можно сделать, вопрос только в том, чтобы выбрать и изучить наилучшие способы организации такого производства».
Николай Ковалев, председатель совета директоров ГК «Диполь»:
«Наша основная деятельность — это проектирование, строительство, оснащение и запуск производств электроники. Конечно, огромное количество технологического оборудования мы до сих пор поставляем из-за рубежа, сейчас это в основном Китай, но было два значимых периода, когда мы успешно запустили и развили собственное производство.
Первый произошел еще в 2000-х, тогда мы начали делать промышленную мебель. Это востребованная продукция на рынке, и ее самостоятельный выпуск оказался на 50–60% дешевле, чем закупка за рубежом. Второй импульс случился в 2016 году: мы воспользовались господдержкой и локализовали производство некоторых видов технологического оборудования.
Стимулом стало твердое убеждение, что в производство высокотехнологичного оборудования можно и нужно идти, а государственное финансирование поможет преодолеть порог входа
Единственное, что пока не удалось заместить в стране, — технологическое оборудование для производства микроэлектроники. Это долгий и трудный путь, но его необходимо пройти, так как в современном мире именно микроэлектроника обеспечивает глобальное преимущество».
Ричард Рон, операционный директор ГК «Терра Нова»:
«Большой проблемой для пищевого производства стали санкции. Я делаю сыры, и мне не хватает двух компонентов: закваски и упаковки. Ни того, ни другого должного качества в России нет. Я пробовал работать с российской упаковкой, но вкус сыра меняется, продажи падают. Французская бумажная упаковка стоит в десять раз дороже российской.
Я делаю сыры, и мне не хватает двух компонентов: закваски и упаковки. Ни того, ни другого должного качества в России нет
С закваской — еще сложнее. В России нет качественной закваски на молоке, приходится каждый раз покупать немецкую. При этом качество самого молока в стране высокое.
Сейчас я строю новое производство и общаюсь с несколькими российскими производителями, но у нас разные подходы к работе. Здесь я не получаю необходимых знаний, есть только пара школ, которые учат сыроварению. Это тот случай, когда быстро заместить импорт сложно: надо учиться за рубежом и оттуда привозить и внедрять технологии».
