Падение рентабельности — главный тренд 2025 года. Он логично сформировался вслед за главным трендом 2024 года — падением объемов производства. В ряде отраслей рентабельность падает ниже критического уровня. Со временем это приведет к банкротствам — они, если ухудшение предпринимательского климата продолжится, станут главным трендом 2026 года. РБК Петербург спросил представителей 11 разных отраслей о том, какие «лекарства» от роста убытков они применяют.
Как показал опрос, сценарии поведения бизнеса будут разные, в зависимости от того, какие рычаги влияния на эффективность остались в распоряжении топ-менеджеров. Бизнес-консультанты, в свою очередь, видят, что больше половины компаний готовы снижать качество товаров или услуг. По их мнению, если нынешние тренды — в экономических условиях и поведении бизнеса — продолжатся, будут расти масштабы банкротств, ослабевать конкуренция, усиливаться монополизация рынков. Снижение качества, упрощение ассортимента и рост цен — естественные следствия такого сценария.
Риск неблагополучного финансового положения — главная проблема, занимающая руководителей компаний сегодня. Об этом свидетельствует проведенный РБК Петербург опрос. По данным Петростата, за первую половину 2025 года, 17 отраслей (точнее, видов деятельности) из 26, отслеживаемых госстатистикой, снижают темпы роста производства или даже сокращают объемы, но во многих из них также критически снижается рентабельность.
Снижение рентабельности обусловлено резким ростом издержек, произошедшим в 2025 году, — он превышает рост прибыли. При этом отраслевые эксперты считают призрачными надежды на существенное увеличение прибыли. «В нынешних условиях увеличить прибыльность строительных проектов нереально, надо думать о том, как закончить те, что уже стартовали в последние несколько лет», — утверждает, например, генеральный директор СРО А «Объединение строителей СПб» Алексей Белоусов.
Отказ от «лишних» активностей
В этих обстоятельствах в распоряжении компаний есть три основных сценария действий.
Первый — повышение эффективности путем перестройки внутренних процессов в компании. Например, «ЭкспоФорум-Интернэшнл» оптимизирует затраты на ИТ-инфраструктуру и эксплуатацию комплекса. «По некоторым видам работ отказались от аутсорсинга и выполняем их своими силами. Это позволяет экономить до 50 млн рублей в год. Переход на энергосберегающее освещение ежегодно экономит свыше 500 тыс. рублей», — свидетельствует генеральный директор «ЭкспоФорум-Интернэшнл» Сергей Воронков.
В станкостроении основной путь к снижению издержек — «унификация производства и кооперация в рамках кластеров, когда производитель конечных изделий (станков) создает вокруг себя экосистему», — говорит экс-ректор МГТУ «СТАНКИН», член Экспертного совета по технологическому лидерству Госсовета Владимир Серебренный. В то же время он отмечает неэффективные способы снижать издержки. Так, по его словам, сокращение R&D в перспективе лишь ослабляет конкурентоспособность. Также неэффективна, по его мнению, жесткая экономия на кадрах: «Дефицит специалистов уже критичен, и сокращение зарплат или экономия на обучении усугубит проблему».
По мнению директора территории Петербург и Северо-Запад логистической компании СДЭК Надежды Тайц, у компаний есть резервы для увеличения производительности труда, их нужно выявить. «Необходимо более детально анализировать бизнес-процессы для выявления возможностей оптимизации и сокращения издержек», — уверена она.
Генеральный директор «Рексофт Консалтинг» Андрей Скорочкин называет единственной действенной реакцией на обстоятельства в сфере ИТ — повышение эффективности реализации проектов без компромиссов по качеству. Это означает, по его словам, «отказ от некритичных инвестиционных активностей, максимальное снижение административных затрат», а в некоторых случаях — «поиск инвестора для целей «буста» бизнеса и снижения нагрузки на оборотный капитал».
Технологии уже помогают
Некоторые компании пытаются модернизировать бизнес-процессы через использование современных технологий, в частности автоматизации производства. «Мы автоматизируем производство, закупаем машины-автоматы для производства узлов швейных изделий, но не для высвобождения рабочей силы, а чтобы компенсировать нехватку работников, — говорит президент Союза производителей изделий легкой промышленности (СПИЛП) Валентина Миронова. — Многие наши предприятия пользовались ввозной рабочей силой, а сейчас миграционный режим ужесточили. Мы устанавливаем машины, чтобы меньше искать людей».
Ряд компаний повышает эффективность с помощью искусственного интеллекта. «Сейчас с помощью ИИ в компании экономится более 1000 часов и более 125 рабочих дней в месяц, что эквивалентно работе 7 сотрудников. Производительность и скорость выполнения задач выросли в 4 раза», — рассказал Сергей Воронков. «Отчасти дефицит кадров и рост стоимости труда уже сейчас сдерживаются применением искусственного интеллекта в процессе разработки ПО, — утверждает президент НП «Руссофт» Валентин Макаров. — И это воздействие ИИ на рынок труда сохранится в будущем».
Резать по живому
Но не все компании имеют возможности для перестройки процессов в компании, а иногда объективная возможность есть, но не хватает управленцев или времени на проведение реформ. Многие выбирают поэтому «хирургический» путь — резать по живому (направления работы, зарплаты сотрудников, проекты). «В нынешних реалиях компаниям приходится идти на сокращение аппарата и денежного содержания сотрудников разного уровня, прочих непроизводственных расходов. Кто-то даже пересматривает состояние своих земельных портфелей или замораживает проекты, которые дешевле придержать, чем начинать реализовывать», — говорит Алексей Белоусов.
Не все компании имеют возможности для перестройки процессов в компании, а иногда объективные резервы есть, но не хватает управленцев или времени на проведение реформ
Режут по живому и грузоперевозчики. «Некоторые начинают экономить на страховке — перестают страховать риски. Экономят на навигационных системах, меньше начинают их использовать. Можно экономить на топливе и на износе шин. Правда, не все это могут и хотят делать, расход тут зависит от манеры езды водителя; крупные компании этому уделяют внимание, а средние и маленькие предпочитают не заморачиваться», — признает президент Национальной ассоциации грузового автомобильного транспорта «Грузавтотранс» Владимир Матягин.
«В нынешних реалиях компаниям приходится идти на сокращение аппарата и денежного содержания сотрудников разного уровня, прочих непроизводственных расходов»
Более простой путь стараются выбрать производители гражданской электроники. «Заказчики сокращают бюджеты и повышают ценовые требования. В этих условиях выигрывают наиболее простые модели бизнеса — сборка зарубежных разработок под своим брендом вытесняет полноценную российскую разработку с производством электронных модулей», — говорит директор Ассоциации российских разработчиков и производителей электроники (АРПЭ) Иван Покровский.
В страховом бизнесе избрали другой вариант простого пути. «Ничего другого нам не остается, кроме как поднимать цены на наши услуги. Это приводит к тому, что прибыль, по крайней мере, не падает, но безусловно, возможности для увеличения цен сильно ограничены», — говорит генеральный директор СК «Капитал-полис» Алексей Кузнецов.
«Ужали все, что можно»
В некоторых отраслях нет возможностей для реализации первых двух сценариев. Для них остается третий — рассчитывать на помощь извне: инвесторов, материнских компаний или государства.
«Реальных возможностей существенно снизить издержки у нас уже не осталось. То, что мы могли сократить, мы все сократили. Все в отрасли ужались до максимальной степени, — говорит Валентина Миронова. — Остались расходы, которые мы не можем снизить, например, на импорт тканей, которые в России не производятся; на дорожающую доставку этих тканей, потому что сейчас они едут не так, как раньше ездили, а какими-то сложными путями».
«Как снижать издержки и увеличивать прибыли, я пока не вижу», — признает президент Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей отрасли России Александр Шестаков.
В ряде отраслей бизнес рассчитывает на поддержку инвесторов и материнских компаний. Так, глава «Руссофта» уверен, что «инвесторы с радостью будут поддерживать ориентацию ИТ-компаний на разработку решений нового технологического уклада и на их выход с новыми продуктами на дружественные рынки».
Государство спасет?
По словам Валентина Макарова, в сфере ИТ бизнес рассчитывает на расширение грантовой поддержки государством научно-исследовательских работ (НИР). «Также было бы правильным вернуться к льготному кредитованию участников отрасли, при условии предоставления госгарантий неизменности условий кредитования на весь период возврата кредита», — добавляет он.
Легпром и мебельщики настаивают на выравнивании условий с иностранными конкурентами. «Мы просим у государства таких же правил, как в других странах. Во всех странах НДС для легкой промышленности составляет максимум 13%, а у нас — 20%. Также во многих странах, в той же Турции, государство компенсирует выставочную деятельность производителям фешен-одежды, а у нас нет», — утверждает Валентина Миронова.
Мебельщики, по словам Александра Шестакова, просят увеличения таможенных пошлин на импортную мебель, а также договоренности с Турцией и другими странами о снижении их пошлин на российскую мебель. «В Турции действует пошлина на ввоз мебели от 30 до 60% в зависимости от вида продукции. А в Россию турецкая мебель поступает с пошлиной 9–12%. Соотношение явно несправедливое», — говорит он.
Уходят по-разному
Представители неблагополучных по динамике финансовых показателей отраслей признают, что у крупных компаний возможности удержатся на плаву еще остаются, но мелкие и средние эти возможности в основном исчерпали и начинают уходить с рынка. Одни просто закрывают бизнес, другие продаются крупным коллегам, третьи уходят в тень.
О снижении активности бизнеса в Петербурге свидетельствует и статистика Петростата. По итогам первого полугодия количество ликвидированных компаний на 30% превышает число зарегистрированных, причем этот тренд усиливается: если в первом квартале 2025 года разница составляла 13%, то во втором квартале закрылось на 21% больше компаний, чем в первом, а разница с открывшимися составила уже 40%.
Банкротства разворачиваются
Большинство представителей отраслей говорит об угрозе массовых банкротств, правда, пока среди небольших компаний. «Не думаю, что процесс банкротств грозит крупным компаниям; зато в зоне риска небольшие строительные организации — и таких много», — считает Алексей Белоусов.
«Не думаю, что процесс банкротств грозит крупным компаниям; зато в зоне риска небольшие строительные организации — и таких много»
В легкой промышленности уже идет волна банкротств малых производителей, утверждает Валентина Миронова. «У многих, если не у большинства, небольших производителей прибылей уже нет, те, кто еще держится, проедают остатки накоплений. Закрываются фирмы, магазины, бренды уходят с рынка один за другим, под угрозой исчезновения большое количество брендов», — говорит президент СПИЛП.
Снижение рентабельности в отрасли автогрузоперевозок привело в этом году к началу банкротств мелких перевозчиков, признает Владимир Матягин: «Особенно много их было весной и летом. Я общаюсь со многими и вижу — перевозчики уходят, продают машины, возвращают машины лизинговым компаниям».
В мебельной промышленности большинство компаний продолжают работу, несмотря на растущие сложности, утверждает Александр Шестаков. «Предприятиям приходится сейчас действительно тяжело, но несмотря ни на что, все продолжают работу. Очевидно, что крупные предприятия себя чувствуют более уверенно, чем небольшие производства», — говорит он. Не ждут волны банкротств и в сфере ИТ. «В силу характера своего производства индустрия разработки ПО имеет очень высокую гибкость и способность выхода на зарубежные рынки. В условиях охлаждения российской экономики наши разработчики найдут себе место на рынке глобальном», — считает Валентин Макаров.
Выживут «поджарые и аскетичные»
По мнению генерального директора строительной компании «ЦИСК» Александра Бобкова, в нынешней, ухудшающейся ситуации выживут только «поджарые и аскетичные» компании, находящиеся в подходящей «форме» для адаптации к новым реалиям. Те же, кто будет действовать по инерции и «надувать щеки», уйдут со сцены, говорит он. Точнее, по словам Бобкова, шансы на развитие есть у компаний, «которые не имеют кредитной нагрузки и избыточных затрат, в частности на персонал, обладают собственными активами и хорошо считают деньги — например, ранее не тратили прибыль будущих периодов с расчетом на то, тучные времена будут всегда».
Директор консалтинговой компании «АРБ Про» Демид Голиков считает, что только около 20% компаний необходимо перестраивать свои бизнес-процессы. Остальным нужно просто навести порядок: «Научиться пользоваться бизнес-процессами, выровнять мотивацию и качество персонала». Эксперт говорит, что «самое стратегичное» для большинства компаний — сокращение издержек с целью получения более полезного продукта для клиента или более выгодных условий для других участников цепочки: поставщиков, дилеров, владельцев помещений и т.п. Наоборот, «резать по живому», то есть сокращать издержки и снижать качество, бессмысленно, утверждает он.
Самый перспективный путь для большинства фирм — сокращение издержек с целью получения более полезного продукта для клиента или более выгодных условий для других участников цепочки
Однако именно это и будет происходить в большинстве случаев, прогнозирует эксперт. «Большинство компаний — точно больше половины — готовы снижать качество своих товаров или услуг. Правда, из них меньшинство понимает, как прибыльно продавать ухудшенный продукт вдолгую без «договорняка», — утверждает Демид Голиков. По его наблюдениям, с рынков уходят не только слабые компании, но и перспективные. Они не хотят бороться с издержками ценой снижения качества и не выживают в конкуренции с поставщиками простых и дешевых решений.
С рынков уходят не только слабые компании, но и перспективные. Они не хотят бороться с издержками ценой снижения качества и не выживают в конкуренции с поставщиками простых и дешевых решений
«Если нынешние тренды — в экономических условиях и поведении бизнеса — продолжатся, то будет ослабевать конкуренция, расти монополизация рынков. А значит, в основном мы увидим снижение качества, упрощение ассортимента и рост цен», — прогнозирует эксперт.
«Мы оптимизируем затраты на ИТ-инфраструктуру и эксплуатацию комплекса. По некоторым видам работ отказались от аутсорсинга и выполняем их своими силами. Это позволяет экономить до 50 млн руб. в год. По тем позициям, где привлечение сторонних подрядчиков необходимо, проводим тщательный анализ рынка на соотношение цена/качество, что также экономит около 1 млн руб. в год. Переход на энергосберегающее освещение ежегодно экономит свыше 500 тыс. руб.
Также мы усиливаем опору на искусственный интеллект. Сейчас с помощью ИИ в компании экономится более 1000 часов и 125+ рабочих дней в месяц, что эквивалентно работе 7 сотрудников. Производительность и скорость выполнения задач выросли в 4 раза. В будущем планируем внедрять ИИ для динамического управления потоками посетителей, персонализированного матчмейкинга, для работы нейро-чат-консьержа, оптимизации энергопотребления павильонов».
«К сожалению, сегодня в нашем бизнесе инфляция издержек достаточно высока. Существенное сокращение расходов — сложная задача, над которой мы работаем, но пока не можем сказать, что получили какой-то серьезный эффект. Ничего другого нам не остается, кроме как поднимать цены на наши услуги. Это приводит к тому, что прибыль, по крайней мере, не падает. Но, безусловно, возможности для увеличения цен сильно ограничены.
Сегодня нас больше всего беспокоят две статьи расходов. Одна — затраты на заработную плату. Фонд оплаты труда, с учетом налогов в пенсионный фонд и на обязательное медицинское страхование, составляет около 15% затрат. Но основная статья расходов — это страховые выплаты, которые составляют 70–80% всех затрат. Они подвержены очень сильным инфляционным влияниям. В частности, растут цены на медицинские услуги, а также на ремонт автомобилей вместе с ростом цен на автозапчасти — они дорожают в два раза, а иногда и больше. К тому же страховые выплаты бывают непредсказуемыми, например, в таких сегментах, как страхование от несчастных случаев или страхование имущества. Иногда страховые выплаты существенно превышают страховые премии».
«В этом году издержки у небольших производителей выросли очень сильно — минимум на 30% к прошлому году. Больше всего на общий объем издержек влияют введенные в этом году НДС и маркировка. НДС увеличил издержки и производителей, и продавцов на 7%. Большие расходы и на маркировку: чтобы маркировать свои изделия, я вынуждена была нанять четырех дополнительных менеджеров, которые не создают продукт. Заметно растут расходы на рабочую силу, мы вынуждены повышать зарплаты, соответственно, увеличиваются начисляемые налоги на фонд оплаты труда. Каждый год примерно на 10% увеличивается плата за аренду помещений. И так в любой из наших компаний.
Мы автоматизируем производство — закупаем машины-автоматы для производства узлов швейных изделий, но не для высвобождения работников, а только чтобы компенсировать их нехватку. Многие предприятия отрасли пользовались ввозной рабочей силой, а сейчас миграционный режим ужесточили. Мы теперь по ночам стоим, чтобы зарегистрировать мигрантов. Это сильно усложнило нам жизнь, и мы устанавливаем машины, чтобы хоть двух-трех человек не надо было искать.
Самую серьезную трудность для нас создает черный рынок контрафактных товаров. Товары продаются без маркировки, без уплаты НДС, без таможенной очистки. Торговцы работают без касс, берут плату наличкой или переводом по номеру телефона. В Москве это гигантский оптовый рынок «Садовод», который построили вместо ликвидированного «Черкизона», в Петербурге — «Апрашка». Там продается одежда, обувь, оборудование, продукты и так далее из Киргизии, Узбекистана, Китая, Индии и др. И все маркетплейсы торгуют этой продукцией. Таким образом, издержки не только слишком высокие, они неравные, и легальные производители оказываются менее конкурентоспособными по уровню затрат и цен».
«Объем заказов сокращается с середины 2024 года как в государственном секторе, так и в корпоративном. Соответственно, удельные издержки при сокращении объемов производства растут, а ценовая конкурентоспособность падает, особенно в инвестиционно емких производствах.
Заказчики сокращают бюджеты и повышают ценовые требования. В этих условиях выигрывают наиболее простые модели бизнеса — сборка зарубежных разработок под своим брендом вытесняет российскую разработку с производством электронных модулей. Заказчики стали забывать санкционный шок, когда импортная продукция была доступна только по каналам параллельного импорта. Они снова задаются вопросом, зачем платить больше за российские разработки.
Для промышленности основной риск в том, что заказчики окончательно расслабятся и снова будут игнорировать риски технологической зависимости от зарубежных разработок. Для электронной промышленности сохраняется риск регуляторного коллапса из-за наслоения множества плохо проработанных требований и соответствующих издержек. Например, внесение продукции в реестр российского происхождения по-прежнему представляет собой квест, а не отлаженную процедуру, и чем дальше, тем квест страшнее».
«Для ИТ-компаний основные издержки сейчас — это рост зарплат для удержания сотрудников в условиях объективно высокой инфляции и высокой конкуренции на рынке труда, особенно с кэптивными ИТ-компаниями крупных финансовых и промышленных организаций. Плюс играет роль фактор очень высокой стоимости оборотного капитала, особенно для компаний с существенной долговой нагрузкой. Ситуация также осложняется кратным увеличением периода оборота дебиторской задолженности — многие заказчики задерживают платежи, увеличивают сроки оплаты.
Единственный способ увеличивать рентабельность — повышение эффективности реализации проектов, отказ от некритичных инвестиционных активностей, максимальное снижение административных затрат. В каких-то случаях целесообразен поиск инвестора для целей «буста» бизнеса и снижения нагрузки на оборотный капитал. Не думаю, что стоит экономить на качестве или сокращать производственный персонал — тут игра нервов и времени; тот, кто сможет сохранить компетенции, не растерять доверие клиентов, тот в конечном итоге выиграет. В целом время кризиса — это не только очевидные проблемы, но и шанс посмотреть на себя критически, пройти обновление и стать более сильным».
