Промышленность Санкт-Петербурга, генерирующая почти половину всех собираемых в городе налогов, вновь побила многолетний рекорд: индекс промпроизводства (ИПП) в 2024 году вырос на 10,9%. Это на 6,3 процентных пункта выше среднероссийского показателя и на один процентный пункт больше, чем годом ранее. Но вполне благополучная «средняя температура по больнице» не означает, что все «пациенты» одинаково здоровы. Часть промышленных отраслей уверенно движется вперед, но другие, наоборот, стагнируют. И эксперты не могут гарантировать, что завтра кто-то из сегодняшних лидеров не превратится в аутсайдера.
По итогам 2024 года прирост ИПП показали 13 отраслей обрабатывающей промышленности, то есть лишь половина из числа тех, что учитывает Петростат. РБК Петербург изучил растущие отрасли и те, что больше других пострадали в 2024 году. По мнению участников исследования, увеличение числа стагнирующих промышленных секторов стало результатом действия целого ряда негативных факторов, в первую очередь высокой ключевой ставки ЦБ, санкций, сокращения госпрограмм поддержки, дефицита кадров и инфляции. Военные заказы помогают слабо: они заметной прибыли не приносят и в основном позволяют лишь держаться на плаву. Программы господдержки постепенно сокращаются, а в некоторых отраслях снижаются и объемы госзаказа. Эксперты и представители бизнеса считают, что сохранение всех этих факторов в 2025 году приведет к дальнейшему ухудшению показателей обрабатывающего сектора.
На промышленность «давят» прежде всего высокая ключевая ставка ЦБ, санкции, сокращение госпрограмм поддержки, дефицит кадров и инфляция
Электроника — в лидерах роста
Главным драйвером петербургской промышленности, если отталкиваться от данных Петростата, следует считать электронику. В 2024 году петербургские производители электронных устройств поставили потребителям своей продукции на 430 млрд руб. Это в 1,7 раза больше, чем в 2023-м. По данным Петростата, в производстве компьютеров, электронных и оптических изделий в Санкт-Петербурге ИПП вырос в 2024 году в 1,5 раза.
70% составил рост объема отгрузки электроники в Петербурге в 2024 году
«Это в основном военные заказы, — поясняет руководитель петербургского кластера радиоэлектроники Михаил Скачков. — Доля гражданской продукции в объеме производства крупных предприятий, как правило, незначительна».
Сергей Трюхан, коммерческий директор одного из крупнейших российских производителей электроники Fplus, основным позитивным фактором называет импортозамещение. «Все больше компаний — как государственных, так и с госучастием — делают свой выбор в пользу отечественного ИТ-оборудования. Темпы прироста российских продуктов имеют очень хорошую динамику — плюс 20–30% к предыдущему году», — утверждает он. Еще одним позитивным фактором он называет «начавшуюся консолидацию рынка в разных ИТ-сферах, а также понимание заказчиков, что необходимо включать в свои требования реально необходимые функции оборудования, а не все возможные».
При нынешнем растущем объеме производства электронных устройств потребность в компонентной базе высока. Российские производители этого обеспечить в полном объеме не могут, утверждает Михаил Скачков, поэтому она в основном импортируется из Китая. Но эти поставки затруднены проблемами с трансграничными платежами из-за западных санкций. Связанные с импортом риски Михаил Скачков называет основными для отрасли: они в последнее время возросли. Увеличивается и стоимость импорта. Сергей Трюхан негативным фактором называет также дефицит квалифицированных кадров и повышение ключевой ставки.
«Программы государственной поддержки отрасли существуют, но не в таком количестве, чтобы позволять каждому из предприятий, даже по военному заказу, свободно брать кредиты. То есть кредиты берут, но очень редко, мало и осторожно, только тогда, когда уже никуда не деться», — говорит Михаил Скачков.
По его словам, в 2025 году все крупные предприятия радиоэлектроники в Петербурге планируют увеличение объемов производства. Резервные мощности уже практически исчерпаны, так что развитие они планируют на новых, дополнительных мощностях. Обеспечивать их компании рассчитывают за счет импорта китайского оборудования и компонентов.
Что касается перспектив, то директор по развитию GS Nanotech (входит в GS Group) Алексей Бородастов считает их вполне благоприятными. «Ближайшие три года будут переломными, потому что очень многие проекты, которые были запущены 2–3 года назад, сейчас должны выходить на серийное производство. Это сильно подстегнет рынок российской микроэлектроники и наполнит его новыми продуктами. Мы ожидаем оживления на рынке, усиления здоровой конкуренции, которая ускорит развитие отрасли», — заявил он РБК Петербург.
Автопром: условия для «разгона»
Формально главным в промышленности Северной столицы по темпам роста в 2024 году стал автопром. По данным Петростата, прирост объемов производства в этом сегменте стал максимальным среди всех отраслей — в 4,2 раза к 2023 году. Впрочем, это эффект низкой базы прошлых лет (за 2023 год ИПП здесь сократился в 6 раз к 2022 году, в котором тоже было серьезное падение к 2021 году — в 10 раз). Эксперты констатируют, что настоящий «разгон» производства в городе только начинается.
Главным по темпам роста производства в Петербурге стал автопром. Но это эффект низкой базы прошлых лет
По мнению автоэксперта, преподавателя бизнес-школы ИМИСП Виталия Новикова, «разгону» мешает неразвитость компонентной базы. Около 50–60% производителей автокомпонентов в Петербурге и Ленинградской области покинули рынок несколько лет назад из-за санкций и приостановки работы местных автомобильных заводов. «Для машин, которые собираются сегодня в Петербурге, проблемы с автокомпонентами присутствуют в части автоэлектроники, а также некоторых узлов и агрегатов», — отмечает Виталий Новиков.
Факторы, способствующие наращиванию производства в городе, тоже есть. По мнению Новикова, это неплохой спрос, наличие брендов на рынке, попадание в ценовые ожидания клиентов и активность дилеров, которые способны сформировать клиентский трафик. Хотя работающие в Петербурге два крупных автомобильных предприятия — «Автозавод Санкт-Петербург» (бывший Nissan) и AGR Automotive Group (ООО «Автомобильный завод АГР», бывший «Хендэ Мотор Мануфактуринг Рус») — в 2024 году произвели вместе 41,3 тыс. автомобилей. Продано в городе было, по данным Автостата, 68,1 тыс. новых авто (включая в основном китайские), что на 39% превышает прошлогодний уровень. «Значит, у автопрома Северной столицы есть возможность разгоняться», — считает Виталий Новиков.
Уже на надрыве
Значительный рост объемов наблюдался у производителей электрического оборудования (+16,8% по итогам 2024 года), а также «прочих транспортных средств и оборудования» (в эту категорию Росстат включает, в частности, судостроение), где увеличение составило 25,6%. На динамику производства в этих отраслях наибольшее влияние оказывают растущие (на 67% в 2024 году) заказы Минобороны, подтверждает профессор кафедры экономики и управления предприятиями и производственными комплексами Санкт-Петербургского государственного экономического университета Елена Ткаченко. Информация по этим отраслям практически полностью закрыта, так что судить о положении в них можно только по косвенным и отрывочным данным.
«С ростом физических объемов у них все нормально, потому что есть устойчивый рост государственного оборонного заказа, есть спрос со стороны стран-партнеров», — говорит Елена Ткаченко. Правда, финансовое состояние предприятий в этих отраслях не столь благополучное. «Они растут, что называется, из последних сил — на надрыве, поэтому финансовая устойчивость падает, ликвидность тоже. Прибыльных предприятий из них сейчас порядка 10%, все остальные либо в неприбыльной зоне, либо уже в чистом убытке», — утверждает Елена Ткаченко.
Эксперт подтверждает мнение гендиректора «Ростеха» Сергея Чемезова о критическом положении многих оборонных предприятий, что в значительной степени связано с высокой и постоянно растущей ключевой ставкой ЦБ. Кроме того, на рентабельность производства в оборонке сильно влияют правила финансирования госзаказа, которые, по словам Елены Ткаченко, фиксируют цены сразу, при заключении договора. «При нынешней высокой инфляции эти цены к моменту закрытия контрактов не позволяют предприятиям сводить экономику. Корректировка цен контрактов производится, но она незначительная — 5–7% при реальной инфляции выше 12%, а по некоторым направлениям доходит до 20%, — говорит эксперт. — Государственные программы поддержки, например через субсидирование ставок банковских кредитов, постепенно сокращаются: ужесточаются требования, усложняется процесс подтверждения, и за счет этого количество предприятий, которые могут воспользоваться господдержкой, сокращается».
Перешли к снижению
В подотрасли «производство машин и оборудования, не включенных в другие группировки», тоже в основном работающей на Минобороны, падение объемов уже началось — по данным Петростата, по итогам 2024 года ИПП здесь снизился на 1,7% (в 2023-м фиксировался рост на 27,7%). Елена Ткаченко объясняет это не сокращением госзаказа, а снижением способности предприятий наращивать выпуск. «Они вышли на предельную динамику. Они росли за счет трехсменного режима работы, который запустили за счет резерва мощностей. Сейчас этот резерв исчерпан», — говорит она.
Эксперт считает, что снижение объемов было неизбежным. «Трехсменный режим эксплуатации оборудования приводит к его преждевременному износу. Оборудование не отдыхает, как положено, с заданным технологическим перерывом. А следовательно, начинаются поломки, выход из эксплуатации. Но оборудование там высокотехнологичное — немецкое, швейцарское. В условиях санкций ремонтировать его очень сложно, а российское производство таких станков сильно отстает от потребности. Можно заменять оборудование на китайское, которое дешевле европейского. Но все равно нужны серьезные инвестиции, а в нынешней ситуации средств на это у большинства предприятий нет — они едва выживают», — говорит Елена Ткаченко.
«Трехсменный режим эксплуатации оборудования приводит к его преждевременному износу. Оборудование не отдыхает как положено»
Поэтому, отмечает эксперт, ключевые планы в отраслях связаны не с открытием новых проектов, созданием новых производств или выходом на экспорт, а скорее с концентрацией усилий на поддержание должного технологического уровня для выполнения госзаказа, а также обязательств перед крупными компаниями стратегических отраслей, например энергетической. «Это прежде всего нефтедобывающие корпорации «Газпром», «Роснефть» и «Лукойл», которые нуждаются в электрическом оборудовании для обустройства месторождений. Это достаточно жесткие партнеры: по условиям контрактов они примерно сопоставимы с госзаказом, и обязательства перед ними надо выполнять», — подчеркивает Елена Ткаченко.
Мебельная отрасль — на спаде
По данным Петростата, физические объемы производства мебели в Петербурге сократились по итогам 2024 года на треть (на 33,7%), тогда как годом ранее динамика была положительной (+23,2%). Президент Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей отрасли России Александр Шестаков называет три главных фактора, которые привели в 2024 году к сокращению объемов. Первый — «сумасшедшие» банковские ставки по депозитам. «Мебель относится к товарам отложенного спроса, и граждане, стремясь быстро заработать, предпочитают размещать свои средства на накопительных счетах банков, откладывая покупку мебели, — говорит он. — К тому же мебель сейчас уже не продается в кредит, что тоже понижает спрос». Еще одной особенностью отрасли, как утверждают эксперты, является недобросовестная конкуренция со стороны «серого» сектора, который реализует продукцию через маркетплейсы и оттягивает на себя, по некоторым оценкам, 12–14% рынка.
Второй фактор — сокращение ввода жилья и, соответственно, продаж квартир строительными компаниями, вызванное прекращением в середине года массовой программы льготной ипотеки.
Третий фактор — импорт мебели, который продолжается как из Европы, так и из стран Азии. «При этом конкурентные условия сильно перекошены в пользу иностранцев, — утверждает Александр Шестаков. — Нам из-за санкций закрыт доступ в Европу, а оттуда мебель продолжает идти в прежних объемах. Сильный перекос есть и в пошлинах. Российские импортные пошлины на иностранную мебель 9–12%, а, например, пошлина в Турции на нашу продукцию — 60%. Доля иностранной мебели на нашем рынке — порядка 26%, это примерно 130 млрд руб. при общем объеме рынка в 500 млрд».
«Российские импортные пошлины на иностранную мебель 9–12%, а, например, пошлина в Турции на продукцию из РФ — 60%»
Издержки производителей в этой отрасли, по словам Александра Шестакова, растут «очень сильно». Основные факторы — увеличение затрат на логистику, зарплату персонала. Также сильно растут цены на запчасти к оборудованию и на импортную фурнитуру (из-за сильной девальвации рубля в 2024 году и удорожания транзакций по международным платежам).
Кредиты по текущим рыночным ставкам брать невозможно даже на пополнение оборотных средств: рентабельность мебельного производства этого не позволяет. «Те, кто не может обойтись собственными средствами, сильно рискуют обанкротиться», — считает глава ассоциации. А государство отрасль никак не поддерживает — льготные программы на мебельную отрасль не распространяются.
Легпром на грани выживания
Согласно данным Петростата, динамика производства текстильных изделий заметно замедлилась — с 80-процентного роста в 2023 году до 9,5% в 2024-м, а производство кожи и изделий из нее и вовсе рухнуло — сократилось на 40,3%. В то же время в производстве одежды Петростат фиксирует существенный рост — в 1,5 раза к 2023 году.
Президент Союза производителей изделий легкой промышленности (СПИЛП) Валентина Миронова объясняет эту странность особенностью статистического учета. «Рост производства одежды — чисто «бумажный». Большая часть продукции на рынке — полулегальная или совсем нелегальная. Она подпольным способом завезена из-за границы или произведена в России, но на маленьких «подвальных» фабриках. У всей такой продукции нет документов, подтверждающих страну происхождения. Когда вводилась маркировка одежды, было разрешено не проданные ранее остатки партий маркировать по упрощенной схеме. И торговцы написали, что все это произведено в России. Таким образом, рост объемов в одежде произошел не из-за роста производства, а в результате легализации продукции «серого» сектора», — объяснила она РБК Петербург.
«Рост производства одежды — чисто «бумажный». Большая часть продукции на рынке — полулегальная или совсем нелегальная»
На самом деле производство одежды в Петербурге за 2024 год сократилось, по ее оценке, на 25–30%, так что вся легкая промышленность сейчас в упадке, утверждает эксперт. «Отрасль держится главным образом за счет госзаказа на спецодежду — там большие объемы. Правда, в последние год-полтора и они стали сокращаться, — говорит она. — К тому же госзаказ заметной прибыли не дает, в основном только покрывает издержки».
Значительно просело производство обуви. «Началось закрытие предприятий, причем рынок покидают большие знаковые производства», — отмечает Валентина Миронова. Такая ситуация характерна для всей российской отрасли. По данным Национального обувного союза, около 100 российских обувных компаний находятся в предбанкротном состоянии, а в целом по итогам прошлого года закрылось порядка 40 предприятий сектора.
Нечто подобное начинает происходить и в сегменте одежды. «Знаковым событием стало объявление компанией Gloria Jeans о закрытии производства в России. Конечно же, будут и другие закрытия», — считает эксперт.
Сильно увеличивает издержки удорожание кредитов, которые компании вынуждены брать для оплаты поставок. «Кредитные ставки рушат себестоимость, потому что у нас нет такой маржинальности, чтобы покрыть нынешние проценты», — утверждает Валентина Миронова. Увеличиваются все затраты — на рабочую силу, на услуги монополистов (электроэнергия, вода и т.п.). В нынешнем году усилилось фискальное и административное давление на бизнес — выросли налоги, ввели НДС для малого и среднего бизнеса, усложнилась бухгалтерская отчетность и др. С учетом всех изменений издержки в отрасли выросли на 35–40%, по оценке главы СПИЛП.
Важным негативным фактором Валентина Миронова называет снижение спроса. «У меня есть собственная фирма. Если раньше я выпускала в сезон 200 артикулов изделий, то в этом сезоне мы выпустили 100, потому что покупать стали заметно меньше. Раньше средний покупатель приобретал у нас целый гардероб — 4–5 изделий, а сегодня — одно-два, — говорит она. — Потому что цены на все сильно выросли, а доходы граждан увеличились не так значительно». При падающем спросе усилилась негативная роль контрафакта, который продается на огромных оптовых рынках («Садовод», «Апраксин двор» и т.п.) по демпинговым ценам без маркировки и касс. Большие проблемы создает и дефицит рабочей силы.
Что касается перспектив развития отрасли, то Валентина Миронова настроена весьма пессимистично. «У нас не остается денег на новое оборудование, на новые технологии. Легкая промышленность борется за выживание, — утверждает глава СПИЛП. — Мы сейчас в роли лягушки, которая сбивает молоко, чтобы вылезти, а не потонуть».
То ли минус, то ли плюс
Что касается еще одного важного для Петербурга промышленного сегмента — фармацевтического, то здесь сложилась парадоксальная ситуация. По данным Петростата, эта отрасль перешла от роста (+23% в 2023 году) к падению (–2,2% в 2024-м) объемов производства. «Есть одно но, — отмечает директор по развитию аналитической компании RNC Pharma Николай Беспалов. — Объемы производства считаются по упаковкам, но упаковки — величина переменная. Они могут содержать разное количество таблеток, флаконов, ампул и т.п., мы их называем минимальными единицами дозирования. Если пересчитать весь произведенный объем в минимальные дозы, то в 2024 году объем все-таки вырос на 2,8%, а в позапрошлом году — на 3,6%. Так что как такового сокращения производства пока нет. Это скорее вопрос к особенностям ведения статистики».
В то же время негативные факторы существенно влияют и на эту отрасль. Основными Николай Беспалов называет два: рост себестоимости производства (сырье закупается в основном за границей, и за счет девальвации рубля оно дорожает) и методика правительства по регулированию цен на препараты перечня жизненно необходимых и важнейших (цены индексируются медленно и на суммы, которые часто не покрывают рост себестоимости).
По сведениям RNC Pharma, абсолютное большинство производителей планирует дальнейшее развитие. Это возможно потому, поясняет Николай Беспалов, что к настоящему времени решена основная часть вопросов, связанных с санкционными ограничениями, а инструментов привлечения финансирования много — это инвестирование собственной прибыли, кредиты, выход на биржевой рынок, выпуск облигаций.
