«О рисках массовых банкротств говорят со времен пандемии. В зоне риска на протяжении десятка лет компании из одних и тех же отраслей экономики. В частности, организации, связанные со строительством, включая участие в исполнении госзаказов или в стройках корпораций, в том числе государственных. Здесь проблемы одного контрагента в цепочке зачастую влекут затруднения для задействованных в процессе большинства партнеров. История кассовых разрывов характерна для торговли и сложных производств.
Традиционно в зоне повышенных рисков оказываются компании, попавшие под «пресс» проверок уполномоченных органов, вне зависимости от своей отраслевой принадлежности. Во-первых, сама проверка является «красным флагом» для контрагентов и может повлечь ухудшение показателей финансово-хозяйственной деятельности, а во-вторых, принимаемые по факту проверок решения о применении тех или иных санкций к бизнесу порой носят откровенно карательный характер, влекущий ликвидацию бизнеса как такового.
Но, как показало время, бизнес в целом сумел избежать дефолтов, в том числе благодаря мерам поддержки. Мы полагаем, что и в 2025 году не случится кратного роста дел о несостоятельности. Сдерживать кредиторов будет повышение цены входа в конфликт. Это — результат реформы института госпошлин и изменений закона о банкротстве.
Кроме того, Верховный суд (ВС) в одном из дел обратил внимание на право суда отказать в признании обоснованным требования кредитора для введения процедуры «… если должник докажет, что он, несмотря на временные финансовые затруднения (например, обусловленные кассовым разрывом), с учетом планируемых поступлений денежных средств сможет исполнить свои обязательства с наступившим сроком исполнения». Неформальный подход к рассмотрению заявлений кредиторов уже есть, но теперь, когда на это указал ВС, можно предположить, что первые инстанции будут объективнее, в первую очередь с экономической точки зрения, при оценке целесообразности применения института банкротства к тому или иному неисправному контрагенту. Еще один фактор против массовых банкротств — утрата популярности механизма признания должника несостоятельным по его собственному заявлению.
В 2025 году, пожалуй, нужно следовать принципу «доверяй, но проверяй» как при взаимодействии с контрагентами, так и службами внутри корпорации. В сети множество публикаций, раскрывающих и базовые основы проверки контрагентов, и тонкости или особенности процесса в зависимости от того, что именно является предметом интереса о потенциальном партнере. Важно применять все это на практике. Если возникают сложности с оценкой событий или прогнозированием, необходимо своевременно обращаться как к внутренним специалистам, так и консультантам, для получения рекомендаций, которые будут работать именно в вашем случае. Как говорят врачи, если одно лекарство подошло кому-то, это не означает, что оно же спасет и вас без консультации лечащего врача. Поэтому юристы (вне зависимости от специализации) как и врачи повторяют, что универсальных рецептов не бывает.
При этом механизмов урегулирования, в том числе с участием множества кредиторов, достаточно. Ощущение, что принимающим решения лицам не хватает смелости входить в переговоры, вести конструктивные диалоги и, главное, проверив предлагаемые варианты урегулирования, поверить, что досудебное/мировое соглашение будет исполнено. Один из наглядных примеров что это возможно — работа Фонда содействия реструктуризации долга.
Отдельно стоят бизнес-конфликты, зародившиеся на личной почве. К сожалению, в большинстве таких случаев остается только судебная работа. Но если говорить о корпоративных конфликтах, то их «прямой» перевод в плоскость банкротства блокирован судебной практикой. Хотя и в подобных кейсах есть пути обхода».
