Так называемая «демографическая яма», порожденная Великой Отечественной войной, стала одним из главных обстоятельств российской жизни на ближайшее время и на 10 лет вперед. Этот провал в рождаемости каждые 20–25 лет дает рецидивы заметного сокращения людей трудоспособного возраста. Сейчас, к тому же, длительный демографический тренд совпал с краткосрочным экономическим — всплеском спроса на рабочую силу в связи с СВО и импортозамещением — и обернулся существенным дефицитом кадров, который, в свою очередь, уже приводит к росту издержек бизнеса и может вызвать целый ряд последствий в будущем.
В то же время, на рынок труда воздействуют и положительные факторы, среди которых важнейшими эксперты считают три. Во-первых, миграцию, увеличивающую численность населения (в Петербурге, по данным Петростата за январь—июнь 2023 года, она компенсировала естественную убыль населения на 70%). Во-вторых, технологическую революцию, помимо прочего, снижающую потребность экономики в большом количестве работников. В-третьих, систему подготовки кадров, которая постепенно повышает эффективность рынка труда.
РБК Петербург спросил экспертов о том, как проживет российская экономика десятилетие демографического спада и можно ли компенсировать убыль трудоспособного населения управленческими решениями, принимаемыми на разных уровнях.
«Прогнозы демографов не очень оптимистичны»
«Если мы посмотрим на возрастно-половую пирамиду для Санкт-Петербурга, то мы увидим провал в численности населения в возрасте примерно от 11 до 31 года. Те есть в трудоспособный возраст (16 лет) вошли и будут в ближайшие годы входить довольно мало людей. Это следствие демографической ямы 1990-х годов, которая была вызвана, во многом, сокращением рождаемости в этот период. Провалу также способствовало эхо предыдущих демографических ям — снижения численности населения во время и после Великой Отечественной войны и в 1960-х годах, ведь население в фертильном возрасте в 1990-х годах — это внуки послевоенного поколения. Прогнозы демографов по поводу роста рождаемости не очень оптимистичны.
В 2019 году Росстат делал прогноз о численности РФ и ее регионов с 2021 до 2035 года. Прогноз учитывает естественное движение населения (рождаемость–смертность) и миграционный прирост. Там было три сценария — высокий (самый оптимистический), средний и низкий. Если смотреть на фактические данные 2021 и 2022 годов, то высокий сценарий вряд ли реализуем. Высокая смертность в ковидные годы, миграционный отток в 2022 и 2023 годы и наблюдаемое снижение рождаемости не позволяет на него надеяться — если только какие-либо внешние факторы решительно не переломят эти тенденции. По моему мнению, можно ждать промежуточного сценария между средним и низким, когда естественное движение будет проходить по низкому сценарию, а миграционный прирост — по среднему.
Очевидно, что только миграция способна скомпенсировать «демографический» дефицит кадров в экономике Петербурга. Наш город привлекает временных трудовых мигрантов и из-за рубежа, и из других регионов России, которые переезжают сюда на постоянное место жительства, своим уровнем жизни и возможностями на рынке труда. Правда, рост курса доллара к рублю делает для иностранцев российские зарплаты менее привлекательными. Остановить многих от переезда может также высокая стоимость жилья в Петербурге.
Есть способ скомпенсировать дефицит рабочей силы, не связанный с увеличением ее численности — рост производительности труда. Модернизация технологий и оборудования, автоматизация, улучшение процессов производства — все это позволяет экономике расти без роста трудовых ресурсов. В конце концов, одновременно с опасениями о нехватке рабочей силы идут дебаты о том, как много людей останется без работы из-за внедрения искусственного интеллекта. Другое дело, что людей, высвобождаемых в одном месте, надо переучивать и привлекать в другие места. Будут ли у предприятий и организаций средства и мотивация для модернизации производств — отдельный большой вопрос. Но пока труд дешев, мотивация для этого может быть невелика. Если трудовые ресурсы станут дефицитными и «перестанут валяться на дороге», если за них надо будет конкурировать, повышая зарплаты, такая мотивация будет расти.
«Одновременно с опасениями о нехватке рабочей силы идут дебаты о том, как много людей останется без работы из-за внедрения искусственного интеллекта».
Судя по всему, сейчас Петербург располагает около 3 млн 250 тыс. человек, способных трудиться (не все они на рынке труда — кто-то учится, кто-то получает иные доходы, не работает и не ищет работу по другим причинам). В перспективе ближайших 10 лет это число либо останется неизменным, либо будет немного сокращаться.
По моему мнению, на горизонте 10 лет серьезных проблем именно из-за дефицита трудовых ресурсов экономика Санкт-Петербурга испытывать не должна. Существует множество других факторов, которые могут ограничить ее развитие, в том числе, снижение возможности инвестировать в производство, сокращение спроса. Но дефицит рабочей силы может усилить конкуренцию за нее, что будет оказывать давление на расходы компаний и возможности их развития».
«Дно не достигнуто»
«Термин «демографическая яма» не очень часто используется учеными-демографами. Под этим обычно понимается снижение рождаемости. В связи с тем, что женщины обычно рожают детей в возрасте примерно 30 лет, существующая негативная демографическая ситуация повлияет на ситуацию в будущем — примерно через длину одного поколения. С точки зрения «классического» понимания можно сказать, что Петербург уже начал входить в т. н. «демографическую яму». Этот тренд может усиливаться, однако после определенной точки ситуация будет улучшаться».
Достоверно сказать, что будет происходить с рынком труда через условные десять-двадцать лет, мы не можем. Труд быстро изменяется. И в наше время многие пенсионеры по возрасту продолжают выполнять свои рабочие обязанности, остаются на своих рабочих местах. Происходит это во многом потому, что большая часть рабочих мест в развитых странах уже не связана с интенсивными физическими нагрузками на рабочем месте.
При интенсивных миграционных движениях демографическая волна более склонна к затуханию. При этом хочется отметить, что эмиграционные потоки относительно невелики и серьезно сказаться на ситуации не могут. А вот иммиграция в город, действительно, оказывает серьезное положительное влияние для Санкт-Петербурга. Сюда мигрируют не только представители ближнего зарубежья, но и жители России (в том числе т. н. «вымирающих» регионов).
Несмотря на снижение рождаемости в странах Центральной Азии, все же темпы роста населения там достаточно высокие. Мы полагаем весьма вероятным, что население современных российских городов и дальше сможет интенсивно пополняться мигрантами из этих стран, длительное время тесно связанных с Россией.
Это может показаться удивительным, но многие мигранты имеют высокий уровень образования. Мы видим, что миграция приносит на российский рынок труда не только низкоквалифицированную рабочую силу, но и высококвалифицированную. Это происходит как в Москве, так и в Санкт-Петербурге. Одним из самых успешных является пример выходцев из Киргизии. Учитывая стабильно сложную социально-экономическую ситуацию в странах Средней Азии, адаптация и последующая интеграция в состав населения российского города будет и дальше единственным выходом для мигрантов во многих случаях.
В Санкт-Петербурге ожидаемо будет происходить рост доли пожилых в современной трактовке этого термина. С другой стороны, меняются сами границы старости. Можно сказать, что весь жизненный путь горожанина «сместился» в более поздние возраста. Мы позднее выходим на работу, обзаводимся детьми, ну и стареем, выходя из трудоспособного возраста, тоже значительно позже.
Справятся ли с демографически непростой ситуацией государство и бизнес? Справятся, если в относительно недалекой перспективе все большее число работ будут за нас выполнять те или иные роботы или автоматизированные системы. Научились ли в нашей стране полноценно использовать подобные управленческие и трудовые модели, а также готовы ли к этому люди — большой вопрос.
Более или менее определенно можно говорить лишь о том, что отношение численности населения в возрастах старше 60 лет к людям в возрастах 15–59 лет будет расти продолжительное время. Медианный возраст населения в Санкт-Петербурге также будет расти вплоть до первой половины 2040-х годов и может дотянуться до отметки в 50 лет, после чего немного снизится. С другой стороны, мы не можем утверждать, что современные границы трудоспособных и пенсионных возрастов будут оставаться неизменными. Рост старения населения в долгосрочной перспективе, вероятно, может компенсироваться ростом ожидаемой продолжительностью предстоящей жизни в том или ином возрасте и откладыванием возрастной нетрудоспособности. В условиях достаточной интенсивности цифровой трансформации, роботизации и автоматизации, пожилые могут иметь высокую значимость для экономики города».
«Программист и робот вместе заменят десятерых»
«В ближайшие годы автоматизация сильно изменит рынок труда специалистов средней квалификации. Сейчас идет вторая волна цифровизации. Первая началась после того, как изобрели персональный компьютер, затем началась интенсивная автоматизация промышленности, связанная с умными роботами.
Новая волна связана с роботизацией интеллектуальной деятельности с тем, что называют «генеративным искусственным интеллектом», «чатом GPT» и т.д. Например, junior-программирование, массовый дизайн в компьютерных играх и т.д. — там, где квалификация достаточно средняя, большого таланта не требуется. Этот процесс затрагивает практически все основные интеллектуальные специальности. В результате в ближайшие 10 лет рынок труда специалистов средней квалификации изменится радикально.
Современный робот может уже очень многое, но самостоятельно работать пока не может — он нуждается в постановке задачи, которую обеспечивает человек высокой квалификации. В результате, нескольких специалистов средней квалификации заменяет связка — высококвалифицированный специалист и робот. Сейчас, по статистике, один программист с роботом заменяет двух человек. Через несколько лет, думаю, такая пара будет заменять десять человек.
Автоматизация не сокращает потребность в работниках, но меняет структуру занятости. В ближайшие 10 лет роботизация приведет к перераспределению трудовых функций. Какие-то функции перейдут к роботам, количество рабочих мест в этих сегментах уменьшится (как в свое время исчезли машинистки, телеграфистки и т.п.). Зато в других сегментах оно увеличится — появятся новые профессии, виды деятельности. Например, в здравоохранении уже растет рынок смежных профессий — нутрициологи [специалисты по здоровому питанию — Прим. ред.], диетологи, фитнес-тренеры — профессии, дополняющие традиционную терапию.
Цифровизация порождает и новые малоквалифицированные профессии. Например, электронная торговля и доставка в общепите создали десятки, а то и сотни тысяч рабочих мест курьеров в крупных городах. В Китае их уже десятки миллионов. Заменить роботами курьеров, как и других работников низкой квалификации, в ближайшие годы не получится — потому что они пока весьма дороги и замена ими дешевого, малоквалифицированного труда нецелесообразна. Впрочем, это еще зависит от миграционной политики. Если страна открыта для дешевой местной (из деревень, маленьких городов) или иностранной рабочей силы, то роботы в «низком» сегменте не окупаются. Но для закрытых стран, вроде Японии или Южной Кореи, роботизация малоквалифицированного труда возможна, что мы и наблюдаем.
Обнаружился еще один фактор, довольно неожиданный. Роботы в контактах с людьми попадают в ситуацию, которую называют «зловещая долина». Этот феномен открыл в прошлом веке японский ученый-робототехник и инженер Масахиро Мори. Суть в том, что, когда робот становится совсем похожим на человека (например, робот колл-центра), он начинает вызывать у людей очень сильную неприязнь на физиологическом уровне. Природа этого феномена пока до конца не ясна, но он точно существует. По этой причине некоторые виды деятельности, предполагающие общение с человеком, робот не может заменить. Люди, обращающиеся в колл-центр, бросают трубку или просят соединить со специалистом, когда чувствуют, что с ними разговаривает не человек. Так что, завтра рынок труда не изменится, но через 20 лет он будет совершенно другим. Каким именно, сейчас предсказать нельзя — слишком много разнообразных факторов, которые нередко противоречат друг другу».
«Когда робот становится совсем похожим на человека (например, робот колл-центра), он начинает вызывать у людей очень сильную неприязнь на физиологическом уровне».
«Ситуация абсолютно управляема»
«Демографические процессы, в частности, демографическая яма, конечно, влияет на рынок труда. Однако она не играет на нем определяющей роли. Действуют другие важные факторы — например, уровень экономической активности. Предположим, людей в регионе достаточно много, чтобы удовлетворить потребности экономики, но оказывается, что по самым разным причинам выйти на рынок труда готовы только две трети или даже половина трудоспособного населения. Возникает серьезный дефицит. И получается, что важно не количество работоспособных людей, а количество реально готовых работать. Один человек может трудиться в нескольких местах — а может вообще не трудиться.
Миграция и раньше была для Петербурга существенным фактором, но сейчас ее роль заметно повысилась. Если, по данным Петростата, в городе проживает 5,6 млн человек, то специальные исследования показывают цифру в 7 млн. По официальной статистике, работающих у нас примерно 3,6 млн человек, а по данным налоговой службы, НДФЛ платят около 4 млн — и это только те, кто платят, а ведь достаточно много тех, кто не платит, хотя и зарабатывают. Рекордные показатели для города.
Из других регионов в Петербурге работает не менее 400–500 тыс. Самый большой поток из Ленобласти. Из других стран — сейчас около 320–330 тыс. человек трудится. Пик внешней миграции был в 2019 году — примерно 380–390 тыс. человек. Интересно, что, по некоторым исследованиям, к нам хотят ехать люди даже из стран Запада — спрос на переезд в Россию, в том числе в Петербург, оценивается на уровне в несколько млн человек. Причем, такое желание высказывают в основном квалифицированные специалисты в разных отраслях экономики.
Притягательность Санкт-Петербурга для экономически активных людей обусловлена, помимо историко-культурных факторов, еще и большой диверсифицированностью нашей экономики, что позволяет найти работу людям самых разных специальностей и профессий.
Как мы убедились на практике, предприятия нередко завышают потребность в кадрах. Оказывается, некоторые не торопятся обновлять технологии, завозить новое оборудование или вообще закрывать устаревшее производство и организовывать новое, более современное. А ведь такая трансформация приводит к снижению потребности в специалистах. Но убедить руководителей предприятий сложно. Когда это все же удается, трансформация происходит быстро. Сговорчивости помогает обостряющаяся нехватка кадров.
В нынешних условиях решение кадровых проблем в первую очередь должно опираться на рост производительности труда. Для такого роста, безусловно, нужна модернизация производства, внедрение современных технологий и оборудования. Но для того, чтобы всем этим могли эффективно пользоваться работники, нужны новации в сфере профессионального образования, причем, любого уровня — высшего, среднего и в первую очередь дополнительного. В то же время следует признать, что сегодня закрыть все кадровые проблемы выпускниками образовательных учреждений невозможно, потому что потребность в кадрах примерно на порядок выше количества выпускников. Надо переподготавливать людей, которые есть на рынке труда. Другого варианта уже никогда не будет.
В последние два года в Петербурге очень высокими темпами идет поиск новой модели экономики и, соответственно, профессионального образования. Сейчас экономика Петербурга по многим направлениям пошла в гору, спрос на рабочую силу растет. В то же время нет никаких оснований считать, что сложившиеся демографические тренды неизбежно ведут к ее деградации. Ситуация абсолютно управляема. Она достаточно хорошо изучена, понятно, какие специалисты нужны. По практике могу сказать — во всех случаях, когда возникает проблема дефицита кадров, решение находится. Мы совместно с работодателями и системой образования подбираем варианты, смотрим, что срабатывает, а что нет. Для выработки оптимальной модели нужно время».
Подготовил Владимир Грязневич