Через три с лишним десятилетия пути к рыночной экономике российский бизнес словно бы вновь окунулся в свою юность, когда зашкаливающая турбулентность рынка, отсутствие стабильных правил игры и высокие риски уравновешивались почти бескрайними возможностями экспансии в пустующие ниши. Но, при всей внешней схожести, нынешняя ситуация не является калькой с «лихих 90-х»: условия для бизнеса в чем-то даже усложнились, однако и сами игроки подошли к новому этапу развития с набором ранее отсутствующих «скиллов». Что из опыта, целей и технологий последних 30 лет ведущие российские предприниматели возьмут в следующее тридцатилетие — и что будет совсем по-другому? Об этом шла речь на public talk, проведенном РБК в Санкт-Петербурге к 30-летию медиахолдинга.
Не совсем рынок
Большинство отечественных бизнес-патриархов имеют за спиной торгово-закупочные кооперативы, сожженные конкурентами киоски, а также важнейший момент осознания — для выхода за пределы парадигма «купи-продай» и качественно иных результатов необходимо принципиально менять образ мышления и действий. Но, оглядываясь сегодня назад, они не слишком оптимистично оценивают итоги тридцатилетнего движения к рынку.
«Страна на самом деле сделала полшага вперед и какое-то количество полушагов назад, — говорит Олег Жеребцов, председатель совета директоров и глава группы компаний Solopharm, основатель сети гипермаркетов «Лента». — Она не стала в полной мере рыночной. Во-первых, подавляющее число населения не воспринимает рыночные реформы как благо. Во-вторых, по моей субъективной оценке, около 40% экономики находится в руках монополий, которые де-факто контролирует государство, прямо или опосредованно. Ну и самое главное — предприниматели не стали героями в этой стране. Их голос, их представительство в органах власти — в парламенте, в законодательных собраниях любых российских регионов — не является чем-то значимым. Страна не прошла период адаптации к капиталу».
Общественная дискуссия по итогам приватизации 1990-х еще не закончена и представляет собой «линию раскола общества», согласен Сергей Серебряков, генеральный директор группы компаний «Кировский завод». «Ожидания от социально-экономической модели, которая была привнесена в Россию после распада Советского Союза, не оправдались. Вместо того, чтобы сохранить и развить индустриальный потенциал страны, мы многое утеряли. Сейчас можно говорить, что мы недалеко ушли от модели советской экономики. Но модель альтернативная появилась, и ее внедрили так, как внедрили, и это дало свои результаты, которые не принимаются населением. Нам все равно придется преодолевать вопрос, связанный с тем, что у общества должно появиться четкое убеждение в справедливости системы. Потому что для русского общества это крайне важный вопрос», — считает Сергей Серебряков.
«Предприниматели не стали героями»
Российский бизнес продемонстрировал редкую предприимчивость, устойчивость к флуктуациям и результативность вопреки трудностям, но в чем-то остался парией — не только для «глубинного народа», но и для представителей госвласти. «Предприниматели не стали героями своей страны. Их голос, их представительство во власти, парламенте, законодательных собраниях областей и республик не является чем-то важным», — констатирует Олег Жеребцов, напоминая, что в странах Западной Европы, переживших буржуазные революции и затем поэтапное развитие капитализма, еще в 17 веке «люди капитала» составляли костяк городских собраний, принимая ключевые для общества решения.
В отличие от классических конкурентных рынков, современная российская модель не предполагает активной интеграции бизнеса во властные структуры. Напротив — российское государство по-прежнему остается самым крупным макроучастником рыночных процессов, сочетая в себе одновременно функции регулятора, определяющего ключевые параметры отношений власти и бизнеса, и важнейшего агента по закупке товаров и услуг — как по ФЗ-44, так и в рамках поставок компаниям, остающихся в его руках. «Государство должно уйти из большинства активов, оно должно создать равные для всех правила игры и стабильно работающую судебную систему. Если хотя бы это будет сделано, мы получим другое качество взаимоотношений между бизнесом и государством», — уверен Олег Жеребцов.
Противоположную точку зрения представил Сергей Серебряков. По его мнению, тезис о безусловной эффективности частного бизнеса и однозначной неэффективности государственного управления экономическими субъектами справедлив далеко не всегда и требует пересмотра в научном дискурсе. «Проблема заключается в том, что практика взаимоотношений государства и бизнеса выстраивается на основании мнений, а не научного базиса. Надо уйти от стереотипов и выйти на научный метод обобщения», — считает Серебряков, отмечая, что в первую очередь научно-обоснованный подход мог бы улучшить финансовый климат для бизнеса — через изменение политики Центробанка, а также усовершенствовать налогово-дотационную систему.
Роль посредника в диалоге между государством и бизнесом успешно выполняют деловые СМИ, напоминает генеральный директор холдинга РБК Николай Молибог: «Когда мы сидим на ПМЭФе, и журналисты на фоне озвученных новостей всем спикерам задают вопрос: «Правда ли начинается новая деприватизация?», и когда этим вопросом на пленарной сессии, которую тоже ведет наш журналист, мы «добиваем» даже Владимира Владимировича Путина, я считаю, что мы делаем правильно свою работу. Мы бесконечно пытаемся поддерживать бизнес, которого маловато в нашей стране, потому что без него не будет здорового во всех смыслах слова общества».
Пассионарии возвращаются
Уникальный опыт становления — в кратчайшие по историческим меркам сроки в быстро меняющихся условиях непрогнозируемых рисков — сформировал особый тип предпринимателя: высоко адаптивного, креативного, жизнестойкого. «Наш предприниматель — это такой не вымирающий таракан, который может делать то, на что мало кто в мире способен», — так образно сформулировал главное преимущество российских бизнесменов, прошедших школу 90-х— начала 2000-х, один из участников дискуссии.
«Бизнес-культура капитализма в развитых странах формировалась не за 30 лет, как это произошло у нас, и, конечно же, не за одно поколение. Она долго эволюционировала и стала в некотором смысле консервативной и костной, — говорит генеральный директор телеком-компании «Комфортел» Дмитрий Петров. — А предпринимательство в России, которое по большому счету только-только зародилось, в 90-2000х годах, будучи молодым, стало прорывным в нескольких отраслях именно, потому что консерватизм и знания предыдущих поколений на него не давили. Приходилось делать все с чистого листа, приходилось испытывать синдром самозванца, но это даже хорошо. Ведь новаторство оно так и происходит, оно является следствием юности отечественного капитализма. Поэтому в таких сферах, например как финансово-техническая, ИТ, телеком, ресторанный бизнес, наша страна действительно смогла сильно преуспеть. Консерватизм мешает прогрессу. Наша сила — в нашей юности. Мы можем пробовать, ошибаться, творить. Я считаю, что российское предпринимательство еще даже не вышло на пик своей формы, так что у нас столько еще впереди!».
«Как показывает время, мы умеем переобуваться в воздухе: сейчас делаешь то, о чем пару лет назад даже не думал, — соглашается с коллегой коммерческий директор ресторанной группы Italy&co Евгения Барташевич. — Помните начало пандемии? «Бизнеса не будет, рестораны закрываются, мы не переживем, потому что нас первыми закрыли последними выпустили». Ничего, нормально, все живы. Еще и с новыми бизнесами после пандемии вышли. Мы, например, вышли с доставкой в ретейл, хотя раньше вообще не задумывались про это направление».
«Из 90-х мы взяли самое главное: людей и их способность быть адаптивными», — считает региональный директор компании «БКС Ультима» Григорий Сосновский. Представитель одной из крупнейших отечественных компаний, работающих на фондовом рынке, отметил интересную тенденцию: пассионарии из 90-х, люди в возрасте 50+, 55+, возвращаются в большую игру. По его словам, активность этих инвесторов возросла в 2022-23 годах, особенно когда появилась возможность покупать у иностранцев российских акций и компаний в два-три раза дешевле, чем они торгуются в России. «Вернулись те, кто еще лет пять назад ушли в рантье, и действительно жили либо на проценты, либо получая стабильную прибыль от бизнеса-«дойной коровы», занимались благотворительностью, спортом и так далее. Но сейчас эти люди снова встали у руля бизнеса, засучили рукава и начали очень активно зарабатывать деньги», — отмечает Григорий Сосновский.
Инвестируй — или проиграешь
Часть капитала в 2022-м была вывезена за пределы РФ — в силу разных причин, часть оставалась в стране, и те, кто остался — они обязаны, вынуждены и в любом случае будут инвестировать, уверен Григорий Сосновский. По его мнению, снижение ключевой ставки с практически заградительных 15%, которое может случится после мартовских выборов президента страны, приведет волны новых инвесторов как на фондовый рынок, так и в бизнес. «Думаю, следующий год будет годом российского фондового рынка, когда все больше и больше людей туда придут», — прогнозирует финансист.
Алексей Горбунов, руководитель северо-западного филиала Mango Office, компании, специализирующей на облачных коммуникационных инструментах для бизнеса, отмечает незатухающий интерес к инвестициям в реальный сектор. «Бизнес не то, что не умирает, он еще и развивается, несмотря на все сложности, инвестиции продолжаются. Большой интерес вызывает искусственный интеллект, роботы и боты, которые должны не заменить людей, а стать их помощниками и забрать на себя рутину. Потому что самый дорогой ресурс — это люди, их мозги и их неэффективно загружать рутинными задачами», — говорит Алексей Горбунов.
Колоссальная недоинвестированность российской экономики во многих секторах, как сферы услуг, так и промышленности, создает предпосылки для развития бизнесов в большом количестве высвободившихся ниш. Накопленные капиталы, опыт, идеи, технологические преимущества могут стать хорошим заделом на следующие тридцать лет. «Считаю, что в нашей стране огромный потенциал того, что можно производить, — говорит Олег Жеребцов. — Мерилом этого является минимальный объем экспорта — мы очень мало экспортируем готовой продукции — приборов, машин, агрегатов. Как страна получим признание, только экспортируя готовую продукцию, потому что на самом деле это мерило честной конкуренции. Неважно, это будет трактор или хорошая IT-система, которая будет использована в индийских такси, потому что она дешевая и качественная».
Но, несмотря на многолетние навыки выживания и динамичного роста «не благодаря, а вопреки», российские предприниматели продолжают тихо грезить о стабильности. «Мне кажется, бизнес готов принять даже плохие правила. Но ему нужны правила. «Мне не нравится это правило, но я уверен, что оно проработает 30 лет. Исходя из этого я буду строить стратегию бизнеса на 30 лет». У нас такого, к сожалению, пока нет», — заключает Николай Молибог.
