Значительное количество споров в 2024 году стороны по-прежнему разрешают привычным способом — в судах. Между тем в уходящем году компании проявляли все больший интерес к новому для российского правового поля инструменту медиации, позволяющему сторонам урегулировать спор внесудебным порядком. Что сегодня является причиной конфликта, как можно его предотвратить на ранних стадиях, почему практика внесудебного разрешения спора распространяется медленно и какими качествами должен обладать профессиональный медиатор — обсуждали участники дискуссии «Управление конфликтами и разрешение споров: эффективные модели», организованной РБК Петербург в рамках премии Legal to Business Awards.
Настрой на конфликт
В течение января-сентября 2024 года в производстве у ГУФССП России по Санкт-Петербургу находилось почти 2,5 млн исполнительных документов, в том числе в пользу налоговых органов на сумму порядка 4 млрд руб. Такие данные в ходе дискуссии привел начальник Главного управления Министерства юстиции РФ по Санкт-Петербургу и Ленобласти Евгений Орловский. В структуру задолженности входят не только долги физических и юридических лиц перед государственными органами, но и суммы, установленные судами в рамках споров организаций между собой, с физическими лицами, а также задолженности по социальным обязательствам, пояснил чиновник. Он также подчеркнул, что, несмотря на большое абсолютное значение общей суммы долгов к взысканию, в структуре задолженности «есть позитивные сдвиги — долгов перед государством, в частности, внесудебных перед налоговыми органами, становится меньше».
Количество конфликтов и корпоративных споров в 2024 году, напротив, существенно увеличилось, констатирует управляющий партнер Legal to Business Светлана Гузь.
Одной из причин этого юристы называют резко возросший уровень недоговороспособности сторон. «В 2024 году стало больше корпоративных конфликтов по схеме «развожусь, и все». Стороны входят в спор изначально не готовыми договариваться». Слушать ничего не хочу, просто выплатите завтра деньги», — поясняет партнер, руководитель практики «Недвижимость и строительство» Legal to Business Дарья Филина. Она связывает такие настроения с продолжающейся неопределенностью в экономике. «Люди не понимают, чего им ждать, не умеют просчитывать последствия и риски, им кажется, что лучше выйти из бизнеса и полученную сумму потратить на текущие нужды, чем проинвестировать. Нет доверия к будущему, и это неожиданное изменение по сравнению с 2020-2022 годами, когда стороны, наоборот, демонстрировали готовность и желание разрешить спор миром», — рассуждает Дарья Филина.
Внешние обстоятельства
Часть корпоративных споров обусловлена именно турбулентностью экономики, полагают участники дискуссии. Например, ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга» в этом году столкнулся с необходимостью пересмотра некоторого количества уже заключенных договоров в сфере капитального строительства. «Проблематика споров имеет объективные предпосылки. В некоторых случаях приходится корректировать уже заключенные договоры, а это влечет сложности в их дальнейшем исполнении. Например, случаются споры о конечной стоимости выполняемых работ», — поясняет директор юридического департамента учреждения Олег Дербин.
Директор юридического департамента Северо-Западного банка Сбербанка Ольга Сафронова отмечает увеличившуюся в 2024 году активность контрольно-надзорных органов и инициированных ими споров. «Общее количество споров сравнимо с 2023 годом, но в этом году резко усилилась активность прокуратуры, выступающей в защиту тех или иных групп лиц», — рассказывает она.
Системный подход
На фоне общего роста корпоративных конфликтов компании все активнее внедряют инструменты, позволяющие либо не допустить возникновения спора, либо предотвратить его на раннем этапе. «Причина конфликтов во все времена одна — борьба интересов. Стоит заранее предвидеть, в отношении чего она может возникать и не допускать ее», — говорит руководитель юридического отдела Группы «Аквилон» в Санкт-Петербурге и Ленобласти Дмитрий Чемякин.
Значительную роль в этом играет работа корпоративных юридических служб по усовершенствованию внутренних регламентов, определяющих действия всех сторон в различных бизнес-процессах, полагает вице-президент — директор дирекции по правовым вопросам Банка «Санкт-Петербург» Сергей Данейкин.
Четко прописанные внутренние документы и регламенты позволяют на начальном этапе минимизировать огромное количество ошибок, которые в дальнейшем могут стать поводом для судебных разбирательств, согласна Светлана Гузь. «Грамотно составленные внутренние и корпоративные документы — базовый инструмент профилактики корпоративного конфликта», — уверена она.
Крупные компании используют систему внутренней медиации, позволяющую решать многие внутренние конфликтные ситуации. Передовым опытом в организации медиации обладает компания «Россети», в которой уже в 2015 году были приняты внутренние акты о внедрении системы медиативного разрешения споров. «Причиной возникновения любых конфликтов, производственных или межличностных, являются как внешние, так и внутренние факторы, часто конфликтные ситуации возникают на фоне изменения регулирования и геополитической обстановки. До внедрения системы медиативного разрешения споров такие конфликты часто доходили до суда, так как стороны либо не желали, либо не имели компетенций разрешить его мирно», — рассказал заместитель генерального директора по правовому и корпоративному управлению ПАО «Россети Ленэнерго» Леонид Акимов.
Внедрение в группе компаний «Россети» системы корпоративной медиации, основанной на изучении передового отечественного, зарубежного и научного опыта и учитывающей актуальное нормативное правовое регулирование, по словам топ-менеджера, дало высокий результат. «Были урегулированы дела, которые не могли разрешиться на протяжении десяти лет. Вопросы, казалось несложные, но ответы на них лежали глубоко, и как раз система внутренней медиации помогла их поднять», — говорит Леонид Акимов.
В сторону переговоров
Все больший интерес у бизнеса вызывает формирующийся в России институт медиации — внесудебного решения конфликта путем проведения переговоров сторон с участием нейтрального незаинтересованного посредника, медиатора. «Судебный спор — это крайняя мера, потому что это долго, малоэффективно и непонятно, что в итоге получится. Бизнесу, в том числе и с помощью юристов, нужно учиться договариваться и искать консенсусы», — уверена Ольга Сафронова и отмечает большую роль именно корпоративных юристов.
Сбербанк, по ее словам, уже использует для урегулирования споров с юридическими лицами медиацию — в течение 2024 года банк заключил более 80 медиативных соглашений, и подавляющее большинство из них добросовестно исполняются. «Это огромная победа», — говорит Ольга Сафронова.
«Россети» стремятся использовать опыт, полученный в рамках системы медиативного разрешения споров, также и в разрешении конфликтов с внешними контрагентами. «Пока это были единичные примеры, касающиеся сложных производственных правоотношений. Считаем, что медиация может стать очень эффективным инструментом в разрешении таких споров, и мы в компании позитивно смотрим на перспективы развития данного института», — отмечает Леонид Акимов.
Между тем многие компании по разным причинам не используют медиацию. Некоторым хватает традиционных инструментов разрешения конфликтов. «На медиацию должны согласиться обе стороны спора, и в этом плане проще внедрять эту практику именно на конфликтах с юридическими лицами», — поясняет Дмитрий Чемякин. В случаях внесудебного урегулирования споров Группа «Аквилон», по его словам, «пока справляется с помощью привычных инструментов — мировых или досудебных соглашений».
Аналогичной позиции придерживается и директор по правовой безопасности бренда Dostaевский Антон Бредин. Его компания улаживает разногласия путем традиционных переговоров, заключения досудебных соглашения. В случаях, когда это невозможно, компания апеллирует к органам госвласти. «Являясь правообладателями товарного знака, мы часто сталкиваемся с теми, кто нарушает исключительные права на него — это либо фишинговые сайты, либо незаконные копии нашего сайта. В таких случаях мы выставляем владельцам этих ресурсов претензии, обращаемся в Роскомнадзор, и нарушения быстро прекращаются. Медиация тут не нужна», — поясняет Антон Бредин.
ГУП «Водоканал» Санкт-Петербурга сталкивалось с повышенным вниманием контрольно-надзорных органов к упрощенным процедурам разрешения споров. «В нашей практике был кейс, когда мировое соглашение — своеобразная квази-медиация, заключенное в рамках хозяйственного спора и направленное к интересам предприятия, все же вызвало необходимость в дополнительных пояснениях в адрес органов власти, контролирующих нашу деятельность», — рассказывает Олег Дербин.
В целом же запрос бизнеса на медиацию растет, так как компании все больше осознают эффективность и преимущества процедуры медиации (конфиденциальность, скорость, исполнимость договоренностей), констатирует Светлана Гузь.
Между тем, полагает Сергей Данейкин, для того чтобы медиация стала массовой, нужно предпринимать дальнейшие шаги. «Сейчас увеличились госпошлины за обращения в суд, и компании с большим объемом судебной работы рано или поздно обратят свое внимание на медиацию, хотя бы с точки зрения экономии издержек», — рассуждает он. Необходимо развитие института медиации как части процесса урегулирования спора, подчеркивают участники дискуссии.
«Для развития медиации и иных способов внесудебного разрешения хозяйственных споров необходимо, чтобы на это участников соответствующих правоотношений ориентировали сами органы власти, выполняющие, в том числе, контрольно-надзорные функции», — добавляет Олег Дербин.
Светлана Гузь напомнила собравшимся, что в настоящее время активно идет процесс разработки изменений в закон о медиации, которые, среди прочего, призваны сделать медиацию более известной для бизнеса и создать дополнительный толчок в развитии данного института, что особенно актуально в свете существующей нагрузки на суды. На площадке при Госдуме в обсуждении и разработке изменений в закон о медиации принимают участие все заинтересованные стороны — представители Госдумы, Минюста, судейского корпуса и нотариата, а также медиаторы и представители сообществ медиаторов. Среди прочего, обсуждается введение обязательной медиации для некоторых категорий дел в качестве досудебного порядка.
Образование для медиатора
Среди активно обсуждаемых изменений в закон о медиации можно выделить введение такого критерия как обязательное юридическое образование медиатора. В профессиональном сообществе полагают, что это позволит повысить доверие к медиации как к процедуре. Однако к таким изменениям необходимо относиться осторожно и бережно, так как ценность медиации заключается не в наличии юридического образования у медиатора, а в умении провести диалог со сторонами конфликта и привести их к выработке взаимовыгодного решения. «На сегодняшний день многие аттестованные медиаторы не имеют юридического образования, часто медиаторами выступают психологи и конфликтологи. Если поправка об обязательности юридического образования будет принята, большое количество профессиональных, успешно работающих медиаторов вынужденно уйдет с рынка либо будет вынуждено получать юридическое образование для продолжения практики медиатора», — рассуждает Светлана Гузь.
По мнению Евгения Орловского, юридическое образование необходимо медиатору, так как «медиативное соглашение — это документ, на основании которого реализуются права и возникают обязанности, и он должен быть юридически выверен». При этом, полагает представитель Минюста, в законопроекте об изменениях в закон о медиации возможно предусмотреть некий переходный период, достаточный для того, чтобы успешные медиаторы успели получить второе высшее образование в области юриспруденции и смогли продолжать деятельность.
В будущем, полагает Евгений Орловский, институт медиации необходимо распространять и на конфликты с участием физических лиц, например, имеющих долги перед банками. По данным Евгения Орловского, за 9 месяцев 2024 года размер задолженности юрлиц по кредитам в Санкт-Петербурге составил 6,26 млрд руб., а физлиц — 59,76 млрд руб. «Эти цифры зависят от того, насколько дисциплинированно и осознанно заемщики вступают в отношения с финансово-кредитной организацией. Текущий уровень задолженности физлиц показывает, что медиативный институт нужно формировать не только в корпоративном секторе, но и на самом базовом уровне», — резюмирует Евгений Орловский.
