По данным исследовательского агентства Refinitiv, в первом квартале 2020 года объем сделок слияния и поглощения (M&A) в мире сократился на четверть до $730 млрд, что является рекордно низким показателем с 2016 года. Пандемия коронавируса внесла серьезные коррективы в планы компаний по всему миру, особенно сильно пострадала трансграничная активность — сокращение здесь составило 16% за три месяца 2020 года. Пересмотрели свои планы и российские компании. Как отмечают опрошенные РБК юристы, завершаются в настоящее время только те сделки, которые находились на финальной стадии подписания, остальные заморожены до снятия всех ограничений.
Новые реалии
Установление запрета на посещение учреждений, а также режим самоизоляции серьезным образом влияет на корпоративные процедуры. «Несмотря на внедрение удаленных технологий в большинстве компаний корпоративный документооборот происходит на бумаге, — отмечает управляющий партнер Baker McKenzie в Санкт-Петербурге Максим Калинин. — Необходимо распечатывать и подписывать документы «вживую», удостоверять их у нотариуса и т.п. Все это существенно осложнилось в последнее время».
«Существенно затруднено взаимодействие с органами ФНС в рамках проведения регистрационных действий в отношении юридических лиц, — приводит пример партнер, руководите практики «Сделки и корпоративное право» Borenius Russia Алексей Никитин. — Поскольку не все сотрудники работают в штатном режиме, мы сталкивались с задержкой регистрационных действий. Но поскольку сроки осуществления таких действий строго регламентированы, сотрудники налогового органа могут задерживать регистрацию входящего пакета документов, чтобы отложить начало отсчета, установленного законом срока».
И даже наличие инструментов для удаленного принятия решений или переноса сроков корпоративных действий не всегда спасает в этой ситуации. Так, в законодательство были внесены изменения о возможности подвести итоги деятельности хозяйственных обществ по итогам 2019 года до 30 сентября 2020 года. «Но с учетом того, что на годовых собраниях принимаются решения о распределении прибыли, далеко не все общества воспользуются данной возможностью, — говорит старший партнер, руководитель практики банкротств ССП-Консалт Сергей Привалов. — В бизнес-практике наблюдается проведение таких корпоративных процедур все-таки в старые сроки, в том числе для разработки стратегии их развития в условиях новых реалий».
Тем не менее, отмечают юристы, положительное влияние все же есть. Например, снятие запрета на проведение собрания акционеров по любым вопросам в заочной форме. «Поскольку существуют значительные трудности с проведением очных собраний органов управления обществ (особенно если в состав органов управления входят иностранные граждане, живущие за пределами РФ), стали чаще приниматься решения путем заочного голосования», — отмечает Алексей Никитин. В тех же случаях, когда это невозможно, голосование осуществляется по доверенности.
Кроме того, возможность заочного голосования снижает издержки. «Это приведет к уменьшению затрат из-за меньшей стоимости услуг регистратора за участие в заочных собраниях, чем за собрания в очной форме. Данная практика корпоративных процедур пользуется у акционерных обществ популярностью», — поясняет Сергей Привалов.
M&A на паузе
Пока мировая и российская экономика находятся в режиме «заморозки», сделки по слиянию и поглощению в период пандемии можно условно разделить на три превалирующих типа, говорит партнер юридического бюро «Григорьев и Партнеры» Дарья Борисова.
Первый тип — это сделки, которые находились на момент введения ограничительных мер в высокой стадии исполнения. «Издержки на их приостановку были бы больше, чем на исполнение, — поясняет Дарья Борисова. — Более того в данных сделках воля сторон не изменилась, стоимость актива либо осталась неизменной, либо упала не существенно».
Второй тип сделок — это сделки, которые приостановлены по требованию одной из сторон или расторгнуты с применением штрафных санкций. «В таком случае, заинтересованная сторона — чаще всего покупатель, — оценивает, что в данный момент выгоднее: заплатить штрафные санкции за расторжение договора или приобрести уже неликвидный актив», — говорит Дарья Борисова. И третий тип — это сделки, которые были на стадии переговоров и заключении соглашений о намерениях или на стадии проведения проверки актива (Due Diligence). «В нашей практике такие сделки сейчас приостановлены, так как стороны не имеют возможности достоверно оценить риски бизнес-процессов, просчитать экономику компании хотя бы в какой-то перспективе», — отмечает Дарья Борисова.
Компании, которые оказались на этапе подготовки и реализации сделки, могут сегодня столкнуться с самыми различными проблемами. Например, стороны могут переосмыслить в свете новых событий саму структуру сделки. «Если изначально речь шла, например, о приобретении 100% действующего бизнеса, то сейчас покупатели для снижения своих рисков могут рассматривать приобретение меньшей доли или создание СП с текущими собственниками. Приобретение оставшихся акций/долей может обеспечиваться, например, опционами, структурой платежей и т.п», — говорит Алексей Никитин.
Кроме того, усложнилось привлечение внешнего финансирования для проведения сделок. «Если покупатель уже достиг некой обязывающей договоренности с финансирующим банком, то, возможно, пересматривать ее уже не будут — это зависит от политики банка. Однако для новых договоренностей стоит ожидать более внимательной оценки банком рисков предполагаемой сделки и, соответственно, возможного ухудшения условий предоставления финансирования для заемщика», — предостерегает Никитин.
Сам процесс проведения проверки актива в текущих условиях также затруднен. «Нестабильность экономической ситуации, остановка текущей хозяйственной деятельности, невозможность просчитать возникшие издержки компании (так как нет точной даты окончания ограничительных мер), затруднение с проведением DueDiligence», — перечисляет Дарья Борисова. «Это обстоятельство откладывает реализацию сделок слияний и поглощений из-за невозможности оценить стоимость активов и пассивов компании в текущий период, цена риска данных сделок очень высока», — говорит Сергей Привалов.
В условиях, когда ведение бизнеса затруднено, выручка падает, режим работы существенно отличается от обычного, стороны могут также возобновить обсуждение объема предоставленных гарантий и возможности их соблюдения, добавляет Алексей Никитин. Кроме того, покупатели также могут настаивать на дополнительном контроле или хотя бы мониторинга ведения бизнеса.
И, наконец, цена. Сделки, в которых стороны фиксируют твердую цену действующего бизнеса на несколько месяцев вперед — явление редкое. Зачастую цена может меняться в зависимости от финансовых показателей бизнеса на момент передачи долей/акций, либо на момент оплаты. «Поскольку в текущей ситуации показатели могут быть далеки от запланированных, это может привести либо к существенному уменьшению покупной цены, либо к началу дополнительных переговоров», — отмечает Алексей Никитин.
В любом случае, сделки M&A не являются стандартными, и часто сотрудники и акционеры компаний встречаются с ними впервые. «Их реализация, как правило, требует большого количества рабочих встреч и совещаний, проведение которых может быть затруднительным с учетом удаленной работы части сотрудников, когда могут возникать сложности с получением обратной связи и исполнением некоторых задач и решений», — говорит Сергей Привалов. В условиях ограничений это грозит, как минимум, удлинением сроков, поясняет Максим Калинин. «Все, что касается взаимодействия с нотариусами и государственными органами, сейчас сопряжено с логистическими сложностями и задержками. Даже почтовые и курьерские отправления пересылаются с опозданиями», — говорит Калинин. На трансграничные сделки также влияет тот факт, что ограничения действуют не только в России, но и в других юрисдикциях.
Отложенный интерес
Особенность текущего момента — быстрое изменение обстоятельств. «Когда ограничения только собирались вводить, некоторые наши клиенты поспешили срочно подписать запланированные сделки. Другие же решили рискнуть и придерживаться ранее намеченных сроков, — вспоминает Максим Калинин. — В итоге у нас был интересный опыт удаленного заключения сделки, когда участники обменивались сканкопиями подписанных документов».
Но меняется не только число ограничений, но и интерес компаний к «новым» инструментам ведения корпоративно деятельности. «Это, прежде всего, применение цифровых технологий — создание личных кабинетов, подписи документов ЭЦП [электронная цифровая подпись – ред.] и т.д., — при взаимодействии акционеров, самих обществ и регистраторов друг с другом, что ускоряет принятие решений, поэтому их можно назвать эффективными», — отмечает Сергей Привалов.
В итоге для многих российских компаний станет новшеством внедрение коммуникационных технологий для дистанционного участия акционеров, участников общества, членов совета директоров в соответствующих собраниях, в обсуждении повестки дня, в переговорах по вопросам текущей хозяйственной деятельности. «Нормы, позволяющие такое дистанционное взаимодействие, в законе содержались и до пандемии, однако далеко не все копании спешили вносить изменения в уставы обществ и применять их на практике», — говорит Дарья Борисова.
Представляется, что ранее многие из этих механизмов были недооценены, и бизнес может взять их на вооружение после отмены ограничений, оценив удобство в период карантина, полагает Максим Калинин. «Имеет значение и опыт использования тех или иных механизмов до начала карантина. Организации, у которых был такой опыт и уже имеются технические средства для его реализации, могут достаточно оперативно адаптироваться к новым условиям. Тем, у кого такого опыта не было, приходится наверстывать в ускоренном режиме», — добавляет Калинин.
Однако, по мнению Алексея Никитина, инструментов, позволяющих увеличить долю электронного документооборота, сейчас не хватает. «У нас до сих пор слабо развито использование ЭЦП — иностранные коллеги часто удивляются, услышав, что документ, подписанный с помощью, например, DocuSign, не будет считаться подписанным с точки зрения российского законодательства, — приводит пример Никитин. — Значительное количество государственных органов до сих пор принимает документы только вручную, при этом, не пользуясь электронной почтой, и даже не имея нормально работающей телефонной связи. Нотариат также является исключительно очным, хотя уже некоторое время обсуждается введение электронного нотариата, и даже уже рассматривается соответствующий законопроект».
Что касается всевозможных отсрочек и переносов для различного рода действий, то это, скорее, временные и вынужденные меры, которые не будут продолжены на постоянной основе, говорит Максим Калинин. Но пока отсрочка о проведении сроков годового собрания действует, юристы предлагают ей воспользоваться. Например, участникам ООО, для которых заочное голосование на годовых собраниях не предусмотрено. «Тут возможно лишь дистанционное ознакомление с материалами к собранию, делегирование полномочий по голосованию от нескольких участников одному представителю для уменьшения численности присутствующих на очном собрании, — отмечает Дарья Борисова. — Во избежание нарушения прав акционеров (участников) обществ и возникновения спорных ситуаций, мы рекомендуем нашим клиентам рассмотреть вопрос о перенесении сроков проведения годовых собраний на время с более спокойной эпидемиологической обстановкой».
Ускорение поглощения
После снятия всех ограничений юристы ожидают рост заключения корпоративных договоров, сделок купли-продажи, сделок слияний и поглощений. «Многие компании будут объединяться в целях получения положительного синергетического эффекта для разрешения своих трудностей, другие будут поглощать неэффективных конкурентов, некоторые будут диверсифицировать свой бизнес и т.д., что все вместе увеличит количество сделок слияний и поглощений», — считает Сергей Привалов.
«Турбулентные времена отрывают новые возможности для тех, кто готов ими воспользоваться, — напоминает Максим Калинин. — Такие компании могут продолжить расширять свои горизонты после окончания ограничений и выходить на новый уровень, в том числе, путем корпоративных сделок». А для ускорения консолидации активов, по мнению Сергея Привалова, можно на определенный период времени внести изменения в законодательство в части сокращения сроков проведения корпоративных процедур.
