Инновации — слово 2017 года. Инженеры счастливы, и их можно понять. Они помнят, как профессиональный цех, некогда престижный, на целые десятилетия вышел из моды. Дипломат, куртизанка, брокер, рекетир, депутат — на протяжении почти трех постсоветских десятилетий тренды профориентации менялись. Но сейчас инженеры возвращаются в топ.
Кто не слышал о четвертой промышленной революции, искусственном интеллекте, интернете вещей, и проч. и проч.? Нет таких. На недавних аутсайдеров обрушился водопад заказов и денег. Казалось бы, все прекрасно — мы снова в игре, слава и традиции российской технической науки возрождаются… Однако по факту дела идут не так весело.
Факторы имплементации
Даже энтузиасты признают, что на фоне справедливых начальственных слов и, казалось бы, разумных решений собственно с инновациями — то есть не только с изобретениями, но особенно с их производными, готовыми рыночными продуктами — дела идут ни шатко, ни валко. Вроде бы уже отчитались о полном импортозамещении — а зависимость от импорта сохраняется и даже растет. И единственной реальной надеждой нашего производителя остается политическое ограничение на ввоз, чего бы оно ни касалось — прозаических помидор или огромных авиалайнеров.
Проблему понимают и на самом верху — понимают, что в приказном порядке система не заработает. Отсюда интерес к разного рода программам вроде доклада ЦСР «Социокультурные факторы инновационного развития и успешной имплементации реформ». Очень упрощенно, суть доклада — чтобы инновации заработали как система, а не набор озарений, нужно не просто вернуть деньги туда, где их давно уже не видели. Дело сложнее — для этого нужно создать определенный социальный и психологический климат в стране.
Что с нами не так?
В чем же проблема с имплементацией инноваций? Принижать способность наших соотечественников, где бы они ни жили, к техническому творчеству никак не стоит. Еще Федор Михайлович Достоевский отмечал «способность всемирной отзывчивости» русского интеллигента как важнейшее его свойство (правда, отмечал скорее критически). Может быть, мы слишком консервативны? Тоже нет. Время доказало правоту классика — в освоении всего нового, что до нас доходит (а ведь сколько не доходит или доходит с опозданием! увы, знание иностранных языков к числу национальных добродетелей мы не можем отнести даже после 25 лет открытых границ) мы молодцы.
Сколько нового освоено и придумано, сколько отраслей и технологий перенято и адаптировано к нашей реальности! Тут и телекоммуникации, и сетевой ритейл, и управленческая наука, оффшорное программирование — всего не перечислишь. И вот, казалось бы, настало идеальное время — изобретай, внедряй! А не получается. Впору подумать о создании особых органов власти, чего-нибудь вроде Росгосимплементации.
Волки реформируют овец
Собственно, примерно в этом направлении и развивается начальственная мысль. Не хотите — заставим. И здесь проступает как минимум общая черта — и важнейшая причина неудач — всех наших реформ последних лет, от реформ образования и медицины до преобразования городов и технологических инноваций. А именно — внедрение изменений бюрократия доверяет людям, которые никак в реформах не заинтересованы, которым очень комфортно живется в сложившихся условиях. Не согласны? Так посмотрите налоговые декларации руководителей крупнейших вузов, больниц, казенных предприятий (не говоря уже о руководителях госкорпораций).
Но к деньгам дело не сводится. Зачем директору завода какие-то инновации, если он и так завален заказами в рамках импортозамещения? Зачем руководителю городского предприятия заморочки с энергосбережением, если его личная, да и профессиональная, мотивация с объемом затраченных киловатт совсем никак не связана? Да, он зависит от вышестоящего начальства, поэтому не может ему отказать, но взяв под козырек, перекладывает все бремя перемен на своих подчиненных. Грубо говоря, волки реформируют овец.
Что остается «овцам»? У них мотивации к переменам еще меньше — выжить бы. В итоге этого не согласованного, но повального саботажа, любые реформы, даже правильно задуманные, компрометируются.
Но и этим дело не ограничивается. Инновации внедряй, а вот народ выгонять на улицу — ни-ни. А вдруг социальный взрыв? Да, технически можно будет очень скоро заменить живых охранников на роботов. И куда денутся чуть ли не три миллиона мужчин средних лет, которые сидят в каждом магазине? Да, еще чуть-чуть и бухгалтерию можно будет полностью автоматизировать. А кто будет сдавать бумаги в налоговую, носить туда «конфеты», кто займется творческой работой с балансами, кому в России выгодна полная финансовая прозрачность? Ответ очевиден — и из него следует, что практическая перспектива многих технологически блестящих решений у нас, мягко говоря, не очевидна.
Свет в конце тоннеля
Классики учат нас, что нельзя оставлять слушателя/читателя наедине с объективным унынием. Рассказав плохие новости, обязательно нужно показать хотя бы какой-то свет в конце тоннеля. Последуем и мы их совету.
Как мы уже отмечали в начале, русский человек (во всяком случае, некоторые слои нашего большого и талантливого народа, например, предприниматели или университетская молодежь) на самом деле открыт обновлению, хочет учиться и добиваться успеха. Мощное развитие всяческих лекториев, семинаров, воркшопов и т.д. в наших городах — наглядное тому подтверждение. Даже обскурантное «возвращение к истокам», в основном навязанное пропагандой, можно считать частью этого глобального любопытства, бегства от рутины и клаустрофобии сложившихся рамок и норм, в контексте 1990-х и нулевых — «либеральных» рамок и норм.
В некотором смысле, можно сказать, что прогресс — наша религия (и отчасти, конечно, суеверие). Выпускники советских технических вузов переняли эту веру от революционных дедов и передали ее своим детям, получавшим воспитание уже в новое время. Мы помним, что знание — сила, и активно учимся. Поэтому рецепт прост — откройте форточку, пустите свежий воздух. Грубо говоря, не мешайте. Тогда даже денег не надо — все пойдет, и инновации, и имплементации.
