Когда джентльмен проигрывает, он меняет правила игры. Похоже, что немало российских бизнесменов взяли на вооружение этот принцип. Юристы, занимающиеся корпоративными спорами, констатируют увеличение числа случаев, когда предприниматели не платят контрагентам, оправдывая это девальвацией рубля, санацией банков и другими причинами. О новых реалиях и способах защиты бизнеса в интервью РБК рассказывает управляющий партнер Legal to Business Светлана Гузь.
Порочная актуальная практика
— По словам бизнесменов, их контрагенты все чаще пытаются решать свои проблемы за чужой счет. Какие угрозы вы видите в этом?
— Действительно, становится расхожим мнение о том, что, поскольку в стране кризис, можно позволить себе не платить по счетам. Можно не обслуживать кредиты, можно не рассчитываться с поставщиками, можно не выполнять обязательства по контрактам. «В конце концов, не я в ответе за санкции и девальвацию рубля — почему я один должен отвечать? Сейчас многие предприятия уходят в банкротство, банки — в санацию. Во всем мире существует цивилизованная процедура прощения долгов…» — подобные фразы сейчас можно услышать от многих предпринимателей, оказавшихся в сложном положении. Чем это опасно? Кризисом доверия и инвестиционным пессимизмом. Никто не захочет вкладывать деньги в рынок, на котором риск потерять — выше, чем шансы заработать.
По этой причине значение квалификации и опыта корпоративных юристов существенно возросло. К обычной для юриста задаче минимизации риска убытков добавляется важная функция — помочь сторонам договориться. Страх и пессимизм — вот основные сегодняшние проблемы. При этом, конечно, не стоит думать, что безудержный оптимизм и готовность рисковать — это ключи к успеху. Во всем нужно чувство меры.
— Актуален ли для бизнеса вопрос расторжения договоров из-за изменения курса рубля?
— Очень сложный вопрос, и он скорее из области морали. Наверное, такая практика актуальна. Тем не менее она порочна, так как ставит стороны в заведомо неравные позиции. Почему бы тогда не лишать сверхприбыли тех, кто удачно купил опцион на валюту? Расторжение сделки выгодно пострадавшей от роста курса стороне, но не возвращает стороны в изначальное состояние. К примеру, арендодатель мог бы сдать свой объект недвижимости по более высокой цене, если бы знал, что этот арендатор оставляет за собой возможность расторгнуть сделку. С другой стороны, государство, чувствуя свою ответственность за резкую девальвацию рубля, имеет очевидное желание помочь пострадавшим.
Лучшее средство защиты — порядок в делах
— Какие методы защиты собственности и инвестиций вы считаете наиболее эффективными в период кризиса?
— Лучшее средство защиты собственности и инвестиций — это порядок в делах. Во-первых, все активы должны быть надлежащим образом оформлены, все договоренности с партнерами закреплены положениями межакционерных соглашений и нормативных документов компании. Формы работы «на доверии» и «по привычке» должны быть системно устранены.
Один из методов защиты — оптимизация организационной структуры холдингов. Эффективная структура, с одной стороны, позволяет разделить риски между различными подразделениями компаний, а с другой стороны, описывает порядок урегулирования дедлоков. В частности, целесообразно описать порядок принятия важных для компаний холдинга решений, ввести запреты на продажу долей участия и акций третьим лицам. На текущий момент гражданское законодательство позволяет решить данные проблемы в рамках российского права. Еще несколько лет назад собственникам бизнеса было затруднительно воспользоваться в России институтами защиты, действующими в английском праве (в том числе положениями о порядке голосования участников, установлением опционов, положений tag- и drag-alone). Также важна реальная возможность контроля корпоративным центром решений, принимаемых «в недрах» холдинга.
Во-вторых, необходимо достичь естественного соотношения своих доходов и расходов. Леверидж (уровень долга) нужно во что бы то ни стало сократить в два раза от докризисного уровня, даже если придется похоронить часть бизнеса и отказаться от нескольких вожделенных амбициозных проектов. В-третьих, стоит обратить внимание на выбор партнеров. Ценность отношений с теми из них, кто готов честно и качественно работать, сейчас чрезвычайно высока. К тому же всегда нужно помнить пословицу: «Лучше с умным потерять, чем с дураком найти».
Безусловно, стратегия защиты собственности и инвестиций должна разрабатываться с привлечением профессиональной команды юристов, финансистов, антикризисных управляющих, которые могут предложить комплексные мероприятия для каждой конкретной ситуации.
Заемщик не убегает — банк не догоняет
— Как изменились отношения банков и заемщиков, а также бизнес-партнеров по сравнению с предыдущими кризисами? Сформировалась ли, на ваш взгляд, культура разрешения споров?
— Безусловно, с каждым новым кризисом приходят новые знания и навыки. Сейчас многие банки стараются смотреть на дефолт заемщика как на задачу, которую необходимо решать совместно. В принципе, есть две возможные модели поведения — «заемщик убегает, банк догоняет» и «заемщик-партнер», когда заемщик добровольно реализует залоговое имущество с целью удовлетворения требований банка. С учетом последних нововведений в российском законодательстве в части защиты прав кредитора, а также с учетом наличия у банка априори большего количества ресурсов первая модель редко бывает успешной и, как правило, приводит к общим экономическим потерям сторон. Вторая модель, основанная на ответственности и сотрудничестве, пока еще выглядит экзотично в глазах многих предпринимателей. Но именно она позволяет обеим сторонам в конечном итоге прийти к максимальным выгодам. Часто в таких ситуациях не обойтись без грамотных консультантов-медиаторов, обладающих экономическим и юридическим бэкграундом. Думаю, за такой моделью урегулирования споров — будущее.
— Какие изменения в законодательстве о банкротстве, в том числе о личном банкротстве, вы считаете наиболее важными? Какие проблемы они позволяют решить, а какие, напротив, усугубляют?
— Очевидно, что правовая модель заемщик-кредитор сейчас выглядит более сбалансированной, чем раньше. Позитивным изменением в законодательстве стало положение о возможности банкротства заемщика по инициативе банка без получения судебного решения. Это позволяет банкам оперативно реагировать на возникновение просроченной задолженности. При этом следует отметить, что и банкам, и заемщикам чаще бывает невыгодно возбуждать процедуру банкротства. Любое банкротство влечет за собой неумолимый рост числа кредиторов. В том числе налоговые органы лоббируют внесение изменений, которые позволили бы получить удовлетворение требований налогового органа в первоочередном порядке. И в данной ситуации резко выделяется конфликт публичного и частного интереса.
— Какой интерес, на ваш взгляд, нужно поддержать в этом конфликте?
— На мой взгляд, предоставление налоговому органу подобного рода полномочий негативно скажется на экономической ситуации в стране в целом, поскольку в отличие от иных кредиторов у налогового органа нет заинтересованности в реструктуризации задолженности должника.
Что касается появления института банкротства физических лиц, то это изменение тоже относится к числу положительных, поскольку позволяет «очиститься» от долгов. Ранее физические лица находились в более уязвимой ситуации, так как в их отношении могли неоднократно возбуждаться исполнительные производства, применяться меры по аресту имущества, ограничению выезда, при этом далеко не всегда эти меры могли принести практическую пользу. Впрочем, нельзя исключать, что и со стороны физических лиц будут практиковаться злоупотребления, направленные на создание ситуаций искусственного банкротства.
Основные риски ассоциируются с государством
— Как трансформируется рейдерство в новых правовых реалиях? Видите ли вы способы снижения рисков потери бизнеса?
— Многие согласятся со мной в том, что основные риски утраты бизнеса сейчас ассоциируются, так или иначе, с государством в лице контролирующих и правоохранительных органов. Эффективных средств защиты от таких рисков в пределах действующей юрисдикции нет и не может быть по определению. Рассуждать на тему того, как это неправильно, считаю бессмысленным. Право сильного — очевидно и безальтернативно, как сила притяжения. Просто на развитых рынках сила находится в руках общества, которое твердо стоит на таких «китах», как культура, традиции и законы. А на развивающихся рынках регулирующие функции выполняют органы исполнительной власти. Это не хорошо, но это естественно в существующих условиях.
— Как вы оцениваете перспективы развития в России рынка онлайн-юридических услуг? На что потребителям таких услуг следует обращать внимание?
— В первую очередь стоит обращать внимание на качество услуг, причем вне зависимости от формата их предоставления. На юридическом рынке сложно измерить качество в момент оказания услуги. Чаще всего измерение отложено во времени, поэтому характеристики качества существуют в форме рекомендаций, имиджа и репутации компании на рынке. Возвращаясь к специфике сегмента онлайн, скажу, что спектр услуг, которые могут предоставляться в такой форме, сильно ограничен. Это скорее подходит малому бизнесу, которому нужны онлайн-консультации или решения типовых задач по низкой цене, причем ценовой фактор является решающим. Но это не наш сегмент.
