Неконтролируемый рост производства одноразовых товаров и упаковки называют одной из ключевых причин загрязнения окружающей среды, и петербургский бизнес идет на неожиданные шаги, чтобы возместить этот ущерб. Однако ключевая проблема не в переработке и сортировке, а в потреблении, полагают эксперты круглого стола РБК Петербург «Зеленый Петербург: от ответственного производства к осознанному потреблению». Ключевая задача — потреблять так, чтобы мусор не создавался. На фоне снижения доходов, эта идеология может получить дополнительный стимул к развитию.
Болезненная история
На жителя России приходится уже по 400 кг отходов в год. В Евросоюзе с 2021 года запретят 10 самых популярных одноразовых загрязнителей. В течение четырех лет каждый сезон там осматривали побережья, и 400 аудитов спустя появился список предметов, которые встречались чаще всего. России пока до этого далеко. «Всем кажется, что проблема пластикового загрязнения актуальна для кого угодно, только не для России. Но наша экспедиция на Черное море показала, что 94% всего мусора, что мы собрали на побережье, — это пластик, и из них 92% — это одноразовый пластик», — говорит эксперт проекта «Ноль отходов» Greenpeace в России Дмитрий Нестеров.
На его взгляд, нужно запретить пластик среди товаров народного потребления, который сложно переработать. «Ушную палочку вы, как ни крутите, на переработке не достанете, она слишком маленькая. Или пластиковые пакеты — даже в ЕС только 7% из них перерабатываются. Нужно понять, что нам следует вывести из оборота в России и принять соответствующий закон об ограничении одноразового пластика. Проблема пластикового загрязнения уже из каждого утюга, и все понимают, что система переработки даже в ЕС не справляется с объемами», — замечает эксперт.
Часть пластиковой тары можно отправить в переработку, и петербургский бизнес уже занимается этим сам. Так, директор по корпоративным связям в регионе Запад ГК Danone в России Евгения Фалькова называет упаковку «собственной историей» для их бизнеса. И эту историю они пытаются рассказать по-новому. «Мы планируем к 2030 году сделать цикличным весь процесс использования упаковки. Нужно следить, как развиваются технологии в этом направлении. Где-то мы меняем упаковку на более экологичную, где-то уменьшаем толщину пластика. В 2021 году планируем в конце концов найти альтернативу пластиковым трубочкам, работаем уже не первый год над этим вопросом, но пока результат нас не устраивает», — заявила Фалькова. Сейчас уже 30% сырья, которое использует компания, идет с переработки.
По словам директора по маркетингу и коммуникациям компании PAROC в России Таисии Селедковой, политика устойчивого развития нацелена на оптимизацию производства, максимальную переработку отходов, экономию энергии, сокращение выбросов углекислого газа, создание более сбалансированной окружающей среды и заботу о благополучии людей. «В настоящее время наши предприятия по производству теплоизоляции на основе каменной ваты перерабатывает 88% своих отходов, и мы уверены, что достигнем заявленных 100% через 10 лет. Уже сейчас разрабатываются и постепенно внедряются технологии замкнутого производственного цикла с нулевым уровнем отходов, вывозимых с предприятия. Более того, мы прорабатываем возможность предоставления нашим заказчикам системы возврата отходов изоляции», — отметила она.
«Coca-Cola HBC Россия» тоже двигается в этом направлении. Как пояснила региональный руководитель по устойчивому развитию и взаимодействию с местными сообществами Кристина Курдюкова, к 2030 году компания обязуется собирать и перерабатывать 100% эквивалента потребительской упаковки, выпускаемой на рынок. «Конечно, цели амбициозные, достичь мы их стараемся различными способами», — объяснила Курдюкова. Например, через стратегию «Мир без отходов» и реализуемый в рамках нее проект «Разделяй с нами». Инфраструктурная составляющая программы включает в себя расстановку контейнеров и сбор отходов упаковки в школах, университетах и дворах. Просветительская часть, в свою очередь, направлена на обучение населения раздельному сбору отходов и развивает данную культуру на всех уровнях: от отдельного человека до общества в целом. С приходом пандемии в 2020 году программы стали продвигать онлайн.
Кто в ответе за раздел
О важности раздельного сбора говорит и Юлия Андреева, директор службы охраны труда и окружающей среды компании JTI в России. Компания инициировала создание «Зеленого кодекса предприятий Санкт-Петербурга». Это свод добровольных принципов экологически-ответственного поведения, среди которых — и рациональное использование природных ресурсов, и добровольное внедрение лучших инновационных технологий, и политика добрососедства. «Это приводит к уменьшению экологических рисков, содействует улучшению экологической обстановки в регионе и условий жизни людей», — заявила Андреева.
На фабрике JTI «Петро», расположенной в Северной столице, также есть специальное место, куда сотрудники могут постоянно приносить из дома отходы пластика и отработанных батареек, дополнительно организуются отдельные акции по сбору алюминиевых банок, изношенных автомобильных покрышек и старой бытовой техники, чтобы поддерживать уровень культуры раздельного сбора.
«Чем больше мы будем рассказывать людям, как это технически происходит, тем больше они будут верить. Культура раздельного сбора очень важна, мы ее всячески поддерживаем, она действительно просто необходима нашей стране», — считает Андреева.
Однако Дмитрий Нестеров указывает, что столь нужный раздельный сбор, кажется, заботит только бизнес и экоактивистов. Граждане не доверяют, что разные фракции мусора не свалят в одну кучу. Но это если отсортировать вообще удастся: в большинстве городов по-прежнему невозможно найти такие контейнеры. И в нашумевшей «мусорной реформе» об этом по сути ничего нет.
«Я лично видел города, где только благодаря проекту «Разделяй с нами» появились контейнеры. По большому счету в России до сих раздельный сбор внедряется либо силами бизнеса, которому дает региональный оператор работать, либо самим оператором. Большой недочет мусорной реформы, на мой взгляд, в том, что раздельный сбор не был законодательно закреплен как обязательный. С учетом того, что в тариф заложена только сортировка смешанных отходов, в подавляющем большинстве регоператоры вообще убили раздельный сбор, придя на рынок. Регоператор получает деньги за количество вывезенного мусора, а не за количество мусора, который не попал на полигон. И эти приоритеты нужно менять. Здесь не работает логика сокращения отходов», — сказал Нестеров.
В пример он привел Мурманск, где до выбора регоператора на 30% контейнерных площадок можно было увидеть баки для разных фракций, а теперь оператор «просто убрал все контейнеры, какие были».
В Петербурге инфраструктура тоже создается в основном силами частного бизнеса. Результаты показал совсем плачевные — лишь 7% доступности, с такими цифрами население «просвещать» бесполезно, оно никогда не привыкнет отделять стекло от картона. «Это, конечно, по российским меркам очень низкая цифра», — признал Нестеров.
«Отлаженного механизма нет»
Евгения Фалькова рассказала о программе «Зеленые города», которая стартовала в Липецке в декабре 2019 года. Идея — создать модель взаимодействия между властью, бизнесом и жителями по переработке мусора. «Мы взяли для проекта такие небольшие города, потому что отлаженного механизма, предложенного государством, пока нет. Мы идем к местной администрации, и где нашли поддержку — там проекты заработали. Пока Липецк, остальные два города будут определены, мы надеемся, в следующем году», — отметила Фалькова.
Предприятия не отказались бы от поддержки властей в создании инфраструктуры, так как могут управлять только своей производственной упаковкой. Но что делать с тарой, которая попала к людям? «Мы не можем постучаться, забрать все ваши бутылки и передать на утилизацию. Здесь нам нужна помощь государства, чтобы вместе создать эту инфраструктуру, чтобы населению было понятно, как и где сортировать. Это простимулирует и перерабатывающие компании, не у всех есть полная загрузка», — говорит Кристина Курдюкова.
Однако чиновники полагают, что задача властей — каким-то образом сделать переработку выгодной экономически, а не «стоять с контейнером». Замглавы комитета по природопользованию Петербурга Александр Кучаев убежден, что нет ничего важнее просвещения. Скажем, Смольный призывал школы на выпускных не отправлять шары в небо, и преуспел, считает он. «Государство в данном случае не должно создавать само за счет государственных средств эту инфраструктуру. В настоящее время появляется заинтересованность у бизнеса — то есть это его задача, чтобы такая инфраструктура была, потому что без нее не выполнить нормативы по утилизации», — полагает Кучаев.
Он ссылается на распоряжение правительства от 2017 года, где прописаны проценты утилизации отходов для производителей и импортеров товаров. Сейчас норматив доходит до 20-25% по некоторым позициям. За невыполнение требований или сокрытие информации грозят серьезные штрафы по КоАП. «Появляется спрос даже на это, производитель бегает за своими отходами», — сказал Кучаев. Еще он напомнил о 89-ФЗ «Об отходах…», где обозначены приоритеты госполитики: максимальное использование исходных сырья и материалов, предотвращение образования отходов и другие. «В принципе размещать отходы у нас невыгодно в стране», — заявил чиновник.
По мнению Дмитрия Нестерова, упомянутый закон не работает, как надо. «Высшие приоритеты как раз никак не реализуются. Во-первых, нет никаких нормативно-правовых актов, объясняющих, как именно это реализовывать, а во-вторых, у нас нет никаких целевых показателей», — отмечает он.
В этом смысле представительствам международных компаний в России приходится даже проще, поскольку у них есть опыт и показатели головной компании, на который они могут ориентироваться. «Что касается переработки отходов в России, то наши технологии максимально близки к тем, что применяются в Европе. Например, на российском заводе внедрена технология брикетирования, которая позволяет использовать определенным образом подготовленные отходы повторно. Другим примером экологической инновации PAROC в России является модернизация система сбора пыли при очистке воздуха в процессе подачи сырья и использование системы прессконтейнеров, благодаря которой при транспортировке отходов их объем уменьшается в 4-6 раз. Это ведет к сокращению количества рейсов, исключению рассыпания отходов и загрязнения территории», — приводит пример Таисия Селедкова.
Накопительное звено
Одним из сравнительно новых эко-направлений, к которому обращается бизнес в попытке минимизировать вред окружающей среде, стал фудшеринг. Концепция предполагает распределение продуктов, у которых вот-вот истечет срок годности, между членами сообщества. Участник небольшого петербургского кейтеринга «Еда спасет мир» Илья Шапиро рассказывает, как компания спасает продукты и отдает предпочтение многоразовой таре. «Большинство продуктов, которые отправляются на помойку, пригодны. Но наш потребитель не готов покупать то, что не идеально. Помялся перец или некрасивая морковка получилась? Ее отправляют на помойку», — сетует Шапиро.
Небольшие овощные лавки с радостью идут на контакт, но потому, что малый бизнес может это делать неофициально. «Если говорить про крупный бизнес, то они бы тоже хотели работать с фудшерингом, это направление в Москве и Петербурге развивается, но налоги работают против них. Им дешевле выкинуть. Хотелось бы упрощения законодательства в плане передачи продуктовым фондам либо фудшерингу продукции, которая хороша, но уже не может реализоваться», — говорит Шапиро.
Попробовали себя в фудшеринге уже и Coca-Cola, и Danon. Вместе с партнерами и Сколково они создали Лигу ответственного потребления «Ноль отходов», которая пока фокусируется на органике. В конце 2019 года «Coca-Cola HBC Россия» заключила соглашение с благотворительным фондом «Русь». Он получает продукты, которые уже не успеть продать и чья судьба в противном случае завершилась бы на свалке. Препятствия для крупных компаний, действительно, нашлись и здесь.
«Почему фудшеринг не развивался раньше? Утилизировать продукт было порой гораздо выгоднее, чем передать его на благотворительные цели и заплатить еще с этой суммы налог. Но общими усилиями вместе с Фондами, партнерами, другими компаниями нам удалось донести до правительства важность проблемы, и был принят законопроект, после которого мы можем отдавать 1% от прибыли на благотворительность», — пояснила Кристина Курдюкова.
В 2020 году фонд «Русь» получил от них уже 700 тыс. литров продукции. Фудшеринг помогает не только бороться с нищетой, полагает Курдюкова, но и защищать климат, ведь все, что отправляется на полигоны, разлагается там и выделяет вредный газ. По статистике в РФ за год выбрасывают порядка 70 млн тонн продуктов. «У нас бытует мнение, что органика — это прекрасно, ничего страшного, это удобрение, земля получает благо. Нет, конечно. Те объемы, которые мы как люди выдаем, никакой пользы земле не приносят», — убеждена Евгения Фалькова. Теперь компаниям хотелось бы постоянных посредников между ними и населением — так называемые «фудбанки» типа фонда «Русь», но их пока очень мало.
Предприниматели отмечают, что в целом пандемия коронавируса и вынужденные ограничения не стали препятствием на пути развития экологических инициативы. Инвестиции в эту сферу не сокращаются, некоторые оптимистично надеются, что такое потрясение заставит людей больше ценить окружающую среду, произойдет «сдвиг сознания». Фудшеринг, например, и вовсе стал популярнее за год: благотворительность ждать не будет. «Хотя, к сожалению, это связано не с повышающейся осознанностью населения, а с тем, что у людей начинают кончаться деньги», — заключает Илья Шапиро.
