Семья Николаевых, владеющая винодельческими предприятиями «Лефкадия» и «Саук-Дере» в Краснодарском Крае, готова сделать предложение среднему классу Москвы, Петербурга и других крупных городов России. Она приступает к жилищной застройке территории в 1,5 тыс. гектар, прилегающей к виноградникам. По словам Николаевых, других масштабных девелоперских проектов на Юге России сейчас нет, а спрос на южную недвижимость со стороны россиян растет на фоне пандемии. Реализация проекта стимулировала слухи о продаже винодельческого бизнеса «Лефкадии». Основатель предприятия Михаил Николаев старший опроверг информацию о выходе своей семьи из винодельческого бизнеса и рассказал РБК Петербург о новом проекте.
— Насколько удачно вы выбрали время для запуска большого проекта? В основном, российский бизнес сейчас откладывает свои планы, связанные с инвестициями.
— Для девелопмента на Юге России мы, наоборот, считаем момент очень удачным. Пандемия, к счастью, развернула рынок во внутрь. Вы знаете, что происходит в Подмосковье, там такая очередь на просмотры, какой близко не было в последние 5 лет. Количество приездов в Долину Лефкадию людей, потенциально заинтересованных в покупке недвижимости, тоже резко выросло. Наше мнение, что проект будет достаточно востребованным — тем более, что конкуренция невелика: я не знаю сейчас в Краснодарском Крае масштабных девелоперских инициатив. Есть застройка совсем небольших участков, в рамках сложивщихся населенных пунктов — мы же создаем новую территорию, с комплексным планом ее благоустройства и развития, разбитую на несколько поселков — коттеджи, виллы с виноградниками, большие усадьбы. В каждом случае — разные характеристики самого дома и прилегающего участка, поэтому цена колеблется от 18 до 180 миллионов рублей.
Это прецедент в девелопменте — никто на русском юге не создавал больших поселений с чистого листа более 50 лет.
Это прецедент в девелопменте — никто на русском юге не создавал больших поселений с чистого листа более 50 лет.
— Каковы сроки реализации, и сколько нужно вложить?
— В последние 10 лет мы уже инвестировали в дороги, инженерные коммуникации, градпланы, архитектурные проекты порядка 3 млрд рублей. И в первую стадию девелопмента, которая начнется сейчас, будет вложено еще порядка 350-500 миллионов рублей. Мы надеемся сейчас закончить инфраструктурную часть и, ориентировочно, весной следующего года приступить к строительству домов.
Первые дома появятся в 2021 году, тогда же мы планируем объявить старт продаж. К 2024-2025 году мы должны завершить первую очередь девелопмента, то есть достроить и передать конечному потребителю эти несколько поселков. У нас есть еще земля в долине, которую мы готовим под следующие поселки, поэтому я говорю о нескольких очередях.
— Вы передали под застройку часть своих виноградников?
— Конечно, нет. Мы изначально приобретали земли в крымском районе, в том числе, в Долине Лефкадия, под жилищный девелопмент. Провели несколько международных конкурсов на урбанистическую концепцию и план развития территории. Параллельно приобрели земли под винодельческий бизнес. Начало девелоперского проекта отодвинулось на несколько лет, по разным причинам. Сейчас мы готовы к его реализации.
— Что все-таки с винодельческим бизнесом — вы его не продаете?
— Нет.
— Откуда пошла волна слухов о вашем выходе из бизнеса — были какие-то переговоры?
— Переговоров не было. В разговоре с инвестиционным банкиром, который нам традиционно помогал, я обозначил, что предприятие не продается, но, если будет хорошее предложение — мы его рассмотрим. У нас открытая предпринимательская позиция. Замечу, что разговор был приватный, передача его фрагментов в СМИ является грубым нарушением этики.
— То есть, если завтра поступит хорошее предложение, вы продадите свой винодельческий бизнес?
— Во-первых, это маловероятная ситуация. Мы считаем, что винодельческий бизнес не готов к продаже — его еще надо развивать, и мы планируем в него инвестировать как минимум в ближайшие несколько лет. И рынок не готов к приобретению бизнеса по хорошей цене — обычно хорошие цены бывают на подъеме экономики, а сейчас она падает.
Во-вторых, что вы называете «предприятием?». Вот, в публикации «Коммерсанта» звучит некое «хозяйство Лефкадия», но такого хозяйства не существует.
— Но существует винодельческий бизнес Николаевых?
— Безусловно, но этот бизнес, расположенный в Долине Лефкадия, состоит из нескольких предприятий. Есть производители, купившие у нас участки с виноградниками, и выпускающие свои бренды вина на нашей коммунальной винодельне — например, «Мантра». Есть принадлежащее нам большое предприятие «Саук-Дере» и небольшая семейная винодельня «Николаев и сыновья».
Возвращаясь к вашему вопросу, мы гипотетически готовы рассмотреть предложение о продаже «Саук-Дере», но не готовы, при любых рыночных условиях, продавать семейную винодельню. Это очень небольшое предприятие, с виноградниками на несколько десятков гектаров, но оно часть жизни нашей семьи. Мы планируем всегда управлять ею сами.
Мы гипотетически готовы рассмотреть предложение о продаже «Саук-Дере», но не готовы, при любых рыночных условиях, продавать семейную винодельню. Это очень небольшое предприятие, с виноградниками на несколько десятков гектаров, но оно часть жизни нашей семьи. Мы планируем всегда управлять ею сами.
— Правда ли, что изменения в российском законодательстве стимулировали больших производителей — таких, как «Абрау-Дюрсо» или «Шато Тамань» — докупать площади под посадки? И что они интересуются покупкой виноградников у других игроков, как «Лефкадия»?
— Большие производители — в шоке от того, что произошло; что их продукция, если ничего срочно не изменить, не будет называться вином, и озабочены покупкой земель с кормовым виноградом. Им абсолютно все равно, где этот виноград растет, как он соотносится с местом расположения их основного производства. То, что «Абрау-Дюрсо» сейчас купило предприятие на Тамани, а виноград покупает в Дагестане, лишний раз подтверждает этот тезис.
Важно понимать, что в России параллельно развиваются две совсем разные модели виноделия. Модель терруарного виноделия, которой придерживаемся мы, пока что редкий случай для российского рынка. Есть ряд небольших хозяйств, которые, как и мы, работают исключительно с собственным виноградом, потому что узнаваемые характеристики их вина прямо связаны с терруаром — сочетанием рельефа, почвы, климата. Таких хозяйств становится больше, но все-таки это относительно новое явление для России. До недавнего времени продолжалась советская практика виноделия, в которой важно производство — и совсем не важен виноград. Большие российские компании работали, как и их советские предшественники, отчасти со своим виноградом, отчасти с покупным балком, отчасти приобретали сельхозземли с любым виноградом для расширения мощностей.
Мы считаем, что терруарное виноделие, как сельскохозяйственная, прежде всего, деятельность — единственный способ для российского производителя вина выйти из ловушки низкой маржинальности и создать уникальные продукты, со своим лицом. Нужно уйти от понимания винограда как биржевого, обезличенного, товара.
И вот, большие игроки начинают интересоваться терруарным виноделием как одной из своих ниш — для изготовления премиальных линеек вина. И Долина Лефкадия могла бы стать, в том числе, местом изготовления такой продукции больших игроков. Для этого нам не надо продавать свой бизнес — у нас много лет продаются участки под посадки винограда. Мы видим Долину Лефкадия как апелласьон — союз независимых производителей, бренды которых конкурируют, но и усиливают друг друга, продвигая общий бренд места происхождения.
Мы видим Долину Лефкадия как апелласьон — союз независимых производителей, бренды которых конкурируют, но и усиливают друг друга, продвигая общий бренд места происхождения.
Что касается долины как сырьевой базы для больших компаний, то она не очень для этого подходит. У нас холмистая местность, ее трудно обрабатывать индустриальным способом.
— Число предпринимателей, покупающих у вас участки под виноделие, растет год к году?
— Растет размер участков. И растет число людей, заинтересованных в покупке. Число сделок не растет — они заключаются по одной-две в год. Есть очень важное заблуждение у многих людей, не погруженных в виноделие — о том, что на Юге России земля не особо дорогая. Это ошибочное мнение. В Краснодарском Крае качественная земля, пригодная для виноделия, стоит дорого. А Долина Лефкадия — еще и территория с зарегистрированным защищенным местом происхождения, что дает приходящим на нее предпринимателям дополнительные бонусы. Поэтому мы отказываемся от сделок, когда нас не устраивает цена.
В основном, инвесторы, которые сейчас вкладываются в виноградарство — это покупатели стрессовых активов. Они приобретают проблемные хозяйства — как правило, бывшие советские совхозы. Других сделок крайне мало, потому что многие хотят недорого купить — никто не хочет недорого продать.
В основном, инвесторы, которые сейчас вкладываются в виноградарство — это покупатели стрессовых активов. Они приобретают проблемные хозяйства — как правило, бывшие советские совхозы. Других сделок крайне мало, потому что многие хотят недорого купить — никто не хочет недорого продать.
— Условия для развития российского виноделия в 2020 году лучше или хуже, чем в предыдущие годы?
— Для терруарного виноделия важно, чтобы люди приезжали на виноградники. Когда границы закрыты, то туристов, приезжающих на Юг России, стало значительно больше — среди них немало тех, кто приезжает в Долину Лефкадию прицельно, в поиске премиального вина. Это подготовленные туристы, которые разбираются в вине, интересуются тем, как оно производится. Определенно, этим летом и осенью мы увидели возросший интерес к нам и нашей продукции в сравнении с прошлым годом. Чтобы поддержать этот тренд, мы инвестируем в туристическую составляющую бизнеса — подготовили проекты строительства в Лефкадии небольших гостиничных комплексов; расширяем парковые прогулочные зоны, планируем открывать дополнительные фуд-корты. У нас также есть проект строительства оздоровительного комплекса.
Хотя часть крупных хозяйств сейчас теряет позиции, успешных небольших винодельческих проектов становится больше с каждым годом. Есть поводы для умеренного оптимизма.
