Сначала давайте разберемся в определениях. Есть право писанное и есть так называемое обычное, то есть свод норм и понятий, который сложился исторически. И «понятия» эти иной раз сильнее, чем нормы государственно-правовые. Когда кто-то, пусть даже облеченный всеми полномочиями, нарушает неписанный кодекс, на поверхность выходит страшноватое в своей метафоричности русское слово «беспредел».
Конечно, в обычном праве, праве архаическом, много ужасного. Яркий тому пример — древний (но вполне живой на некоторых российских территориях) обычай кровной мести. Но есть и более понятные, вызывающие симпатию нормы. Одна из них — право на справедливость, мне кажется, ключевой пункт русского обычного права. Нарушение этого пункта обходится очень дорого, особенно, когда нарушителем этого пункта становится не отдельный человек или даже группа лиц, а целое государство, а жертвой — все общество или крупные его части.
Пример из прошлого
В том случае, когда вдруг достигается консенсус между правилами писанными и неписанными, успех превосходит всякие ожидания. Наглядный тому пример — плоская шкала налогообложения, введенная в действие в самом начале «нулевых» годов.
Помните, в свое время, когда речь заходила о повышении налогов или даже об элементарной их уплате, многие вслух задавали вопрос — а как вы эти налоги тратить будете? И всегда находился такой вариант ответа, который морально санкционировал уход от той или иной госповинности. Уклонение от налогов — буквально национальный спорт «лихих девяностых», когда вся страна получала зарплату в конвертах. Но в начале «нулевых» власть внесла предложение — платите 13%. Вдруг вокруг неуклюжей нечетной цифры почему-то сложился общенациональный консенсус! И богатые люди (ну, их можно понять), но и совсем небогатые (кто-то сразу, а кто-то погодя какое-то время), и работодатели, и работники начали этот налог платить.
Общество в целом примирилось с плоской шкалой (а ведь было и есть много несогласных с ней), возможно, потому, что здравые люди разных сословий понимали — стране нужен какой-то порядок, а на поддержание порядка нужны средства. И вот эту толику малую мы готовы внести, как бы сказали россияне. Счастье от неписанного, неформального по сути согласия мы переживаем до сих пор — налог на доходы физических лиц собирается исправнее, чем какой-либо другой.
Эх, махорочка, махорка…
Или вот еще — ограничения на продажу алкоголя. Казалось бы, ограничивая наше право выпивать в любое время дня и ночи, законодатель замахивался на святое. Что за праздник без ночного похода за добавкой? Или история с курением на рабочих местах. Ну, как это возможно ради каждой сигареты выходить на улицу — в нашем-то климате? Алармисты ожидали уличных бунтов. И вот, ничего страшного, обошлось — пьющие затовариваются в установленное время. Особенно сильно жаждущие находят полузаконные варианты, но большинство просто-напросто, допив последнюю, ложится спать. И в целом потребление алкоголя падает. Курить тоже стали поменьше — и все понимают, что в конечном счете эти ограничения хороши для всех.
К сожалению, поиск такого неписанного общественного консенсуса не стал нормой. Это стало особенно очевидно сейчас, когда страна обеднела, власть не знает, как пополнять казну и, сама лишив себя системы каких-то сдержек (например, в виде законодательных площадок для дискуссий), принялась нарушать нормы обычного права. И тема нарушения справедливости выходит на первый план.
«Платон» мне друг, но…
Яркий образец дополнительного обложения, смысл и дух которого не разделяет многочисленная общественная группа, — дорожные сборы от системы «Платон». Казалось бы, радоваться надо — ведь все помнят про застарелую русскую беду с дорогами. Но что-то никто не радуется, аргументы — а вот, к примеру, и в Германии перевозчики платят своему «Платону» и не жалуются — не срабатывают. Потому что наша дорожная инфраструктура — не германская и, возможно, потому, что вся российская транспортная жизнь устроена как-то совсем иначе, чем в Германии. И воспринято это многими перевозчиками (и, кстати, отправителями) как беспредел. «За такие дороги — шиш, а не налоги!» — скандируют тысячи крепких мужиков, еще недавно вполне себе лояльно или индифферентно настроенных к власти. Их разгоняют, задерживают, бьют. А они, как у нас заведено, от этого давления только крепчают.
А ведь к «Платону» ничего не сводится — изобретательный российский чиновник все время придумывает какие-то новые и новые оброки, которые не прямо, но косвенно ложатся тяжким грузом на все большее количество российских домохозяйств. Иногда общество еще не понимает, что законодательные инноваций ударят по всем, как например, происходит с «законом Яровой», иногда все настолько ясно, что мобилизация будет быстрой, как произойдет, я полагаю, со сносом московских пятиэтажек.
Диктатура сердца
Понимаю, что профессионалам-цивилистам мои рассуждения о природе права покажутся наивными. Но, в конечном счете, самые простодушные сомнения, вроде моих, могут превратиться в важный и новый политический фактор. Конечно, у авторов и бенефициаров упомянутых выше инициатив есть свои аргументы — но так уж устроено наше общество, что оно не будет рационально их рассматривать. Оно спросит у сердца — а справедливо ли это? — получив ответ, будет сопротивляться. В основном, по-партизански, разговорами на кухнях и мелким, но действенным массовым саботажем. В итоге от юридически корректных, но не соответствующих обычному праву начинаний все равно придется отказываться. Но вот стабильности, в которой мы все так заинтересованы, станет в стране еще меньше.
