Стремление учиться у природы проявляется в современной архитектуре в самых разных формах: одни зодчие проектируют небоскребы из дерева (в Хельсинки, Стокгольме, Лондоне, Чикаго и др.), создают дома-пещеры (в Китае, США, Испании) и экспериментируют с вертикально озелененными фасадами и крышами (повсеместно). Другие вдохновляются тайнами генома и заимствуют у природы геометрические решения — этот творческий метод отличает, в том числе, знаменитого британского архитектора Тони Кеттла.
«Меня больше интересуют основные свойства геометрии в природе, кодирование через ДНК, программирующее органические формы, чем природные материалы», — сказал Тони Кеттл корреспонденту РБК+. На своей лекции «Природа в архитектуре», прошедшей в рамках выставки «Петербург 2103», проходящей в Манеже, автор знаковых проектов, в том числе петербургского Лахта Центра, рассказал о том, как заимствовать формы в естественной среде и преобразовать их в произведения искусства.
Природа и геометрия
«Каждый архитектор старается думать иначе, чем большинство людей, думать интересно, — говорит Тони Кеттл. — И мне часто кажется, что новые решения — вокруг нас, в самой природе». По его словам, каждый цветок или другая природная структура уникальна, однако все произведения, созданные человеком, подчиняются тем же законам геометрии, что природные.
Тони Кеттл подчеркивает, что для архитектора важно в каждом месте увидеть нечто уникальное, чтобы каждый объект и его окружение выглядели уместно и гармонично сочетались с ландшафтом.
В качестве примера такого гармоничного сочетания Тони Кеттл привел проект нового здания Парламента Шотландии в Эдинбурге, в котором граница между зданием и окружающим его пространством практически стирается. При своих огромных размерах оно органично вписывается в окружающий ландшафт. При разработке интерьера архитектор вдохновлялся образом листьев, сквозь которые просвечивает солнце, поэтому внутреннее пространство здания получилось светлым и воздушным. Во всех помещениях, от зала заседаний до самых маленьких кабинетов, сочетаются ровные и криволинейные поверхности, что делает интерьер естественным и гармоничным.
Природа и культура
Природа подсказывает архитектору не только эстетические, но и инженерные решения. Одно из них — знаменитое Фолкеркское колесо, уникальный вращающийся судоподъемник, соединяющий каналы Форт-Клайд и Юнион в Шотландии. Сооружение состоит из центральной оси длиной в 100 м и двух отстоящих друг от друга архитектурных элементов, напоминающих своими очертаниями кельтский двойной топор. В процессе работы колесо перемещает суда между каналами, поднимая и опуская две емкости, наполненные водой, грузоподъемностью 300 т каждая. По словам Тони Кеттла, такую форму ему подсказали элемент хребта рыбы и гребной винт корабля.
Источником вдохновения для архитектора могут быть и элементы культуры той страны, где будет расположено будущее здание. Пример тому — работы Тони Кеттла в Арабских Эмиратах. Он рассказал, что мусульманам запрещено изображать человека, поэтому, создавая проекты для арабского мира, архитектор ориентировался прежде всего на традиционные геометрические орнаменты, каллиграфию, а также декоративное изображение цветов и различных растений. По словам Тони Кеттла, проект Информационного центра в Дубаи включает в себя мотивы традиционных палаток бедуинов и геометрические формы, размеры которых соответствуют ряду Фибоначчи: снова сочетание строгой науки и природы.
Природа и новизна
Говоря о своем опыте работы в России, Тони Кеттл рассказал о проекте петербургского многофункционального комплекса Лахта Центр. Источником вдохновения для создания самого высокого небоскреба Европы послужила вода, которая может быть как текучей, так и твердой в виде льда. Кроме того, архитектор ориентировался на те высотные доминанты, которые уже есть в Петербурге: шпили Адмиралтейства и Петропавловского собора, а также телебашню. «Телевизионная башня сама по себе интересна: она высокая, 390 метров, — подчеркнул Тони Кеттл. — Она такой же высоты, как Эйфелева башня в Париже».
Архитектор считает, что в Петербурге есть место для ярких новых проектов. Он напомнил слушателям, что Эйфелеву башню сперва считали уродливой — а теперь это один из самых ярких символов Парижа. При этом в каждую эпоху шпиль имеет свой особый смысл. В XVIII веке высотные здания строились с религиозными целями, в XIX веке — с торговыми, в ХХ веке основным смыслом их создания была коммуникация. XXI век, по мнению Тони Кеттла, будет веком энергии. «Вдвойне символично, что Лахта Центр принадлежит одной из крупнейших энергетических компаний мира», — отметил архитектор.
В основании Лахта Центра — сложная геометрическая конструкция из круга и пяти квадратов, которые при повороте вокруг своей оси превращаются в красивый цветок, рассказал Тони Кеттл. Если в основании американских небоскребов обычно лежит массивный квадрат, в основе европейских — крестообразная форма, то для Петербурга архитектор решил создать нечто более изящное, на основе звезды или цветка. Кроме того, именно при такой форме здания в помещения проникает больше всего солнечного света. Таким образом, «российский» небоскреб использует лучшие стороны американского и европейского варианта.
Однако Лахта Центр — это не только башня, но и «лежачий небоскреб» многофункционального центра. Создать переход высотного здания в «горизонтальное» и сочетание прямых линий с изгибами Тони Кеттла также вдохновил образ текучей воды. «Многофункциональный центр будет своего рода входными воротами, ярким зданием, которое будет встречать посетителей со стороны Финского залива», — пояснил архитектор.
Дома в небе
Комментируя тему небоскребов в беседе с корреспондентом РБК+, Кеттл упомянул самые нестандартные из новых проектов башен — например, жилая башня Жана Нувеля на 11м авеню в Нью-Йорке привлекла его внимание тем, что она покрыта более чем 1600 стеклами, создающими текстурированный занавес.
«Не все панели находятся под одним углом, поэтому стекло имеет богатую текстуру отражений, — говорит Кеттл. — Отражение выглядит случайным, но имеет базовый шаблон, который создает случайную структуру — ту геометрию натуры, которую я так люблю».
«Лично я проектирую новые жилые башни, где квартиры больше похожи на дома в небе, — продолжает архитектор. — В них есть ощущение связи с землей через сады или бассейны, которые визуально соединяются без барьеров на горизонте».
После ошибок
Нестандартные решения архитекторов нередко вызывают сопротивление со стороны общественности, которая стремится сохранить привычный облик своих городов. Эта проблема во многом является следствием архитектурных проектов, реализованных в 1960-х — 1970-х годов, считает Тони Кеттл. «В тот период было сделано много архитектурных ошибок, потому что технология была не достаточно продвинута и не позволяла реализовать видение архитекторов наилучшим образом, — объясняет он. — Кроме того, архитекторы работали в больших масштабах — слишком больших для того, чтобы вкладывать в здания необходимые любовь и заботу».
По словам Кеттла, архитектурное сообщество внимательно изучает совершенные ошибки и извлекает из них уроки, однако общественность продолжает страдать от наследия «ошибочного» периода. «Я считаю, что в ближайшем будущем публика станет более открытой к новым архитектурным идеям, поскольку увидит немало достойных примеров», — резюмировал он.