Уровень импортозамещения в российской газовой отрасли, по оценкам комитета Государственной думы по энергетике, уже достиг 70%. Однако за этими цифрами скрывается не столько завершенный процесс, сколько переход к его самой сложной фазе — когда речь идет не о замене болтов и труб, а о создании собственных технологических платформ, способных не просто заместить ушедшее, но и возглавить мировые тренды. Именно о переходе от «догоняющего» импортозамещения к технологическому лидерству говорили участники дискуссии РБК Петербург в рамках XIV Петербургского международного газового форума.
От материалов до ИИ
Первый этап импортозамещения, по мнению участников дискуссии, действительно прошел успешно — особенно в тех сегментах, где была четкая экономическая выгода и массовый спрос. «Можно сказать, что с точки зрения материалов и их замещения мы очень сильно продвинулись. Это и металлические материалы, которые пошли в замен импортным, и полимерные, и покрытия», — отметил Алексей Альхименко, директор научно-технологического комплекса «Новые технологии и материалы» СПбПУ. По его словам, хотя российские решения часто не превосходят западные аналоги, но на практике дают тот результат, которого от них ожидают. «Наша задача — выпустить оборудование и решить задачу. Прорыв — это не обязательно сделать краску лучше западного производителя или сталь лучше глобального лидера. Прорыв — это когда ты решаешь задачу в тех условиях, где ее решать было очень сложно», — говорит эксперт.
В строительстве и инжиниринге тоже свои прорывы. «Сегодня мы можем на 100% констатировать, что такие технологии, как лазерная и контактно-стыковая сварка, — это направление, где аналогов на Западе нет», — привел пример генеральный директор АО «Газстройпром» Николай Ткаченко. Более того, компания разработала собственную систему ИИ для контроля качества сварных швов по радиографическим снимкам — решения, которого тоже пока нет в западных странах.
В цифровой сфере замещение вышло на уровень создания новых продуктов. Так, генеральный директор «Оператор Газпром ИД» Андрей Ветошкин рассказал о создании закрытой цифровой экосистемы для почти полумиллиона сотрудников 440 компаний. «Главным прорывом стало создание инфраструктурного проекта в защищенном контуре, гарантирующего работу с персональными данными», — подчеркнул он. В рамках уже созданной инфраструктуры активно внедряются решения на базе искусственного интеллекта. «Мы презентовали модель, которая помогает оператору обрабатывать обращения граждан, это LLM, которая 50–70% вопросов закрывает в автоматическом режиме. И такие системы нужны практически в любой области, где есть большие базы данных по документам, переписке или где-то еще. Эти системы не могут быть западными, не могут быть облачными — они могут быть только отечественными, только закрытыми, существующими внутри контура».
Не остается в стороне и судостроение. Олег Тимофеев, директор Передовой инженерной школы «Судостроение Индустрии 4.0» СПбГМТУ, напомнил о проекте «Арктический каскад» от «Новатэка». «Это добыча на больших бетонных понтонах размером 300 на 70 на 22 метра. Сам бетонный понтон является еще и хранилищем газа. На верхней палубе смонтирован завод по подготовке и сжижению газа. Это проект, которого в мире больше ни у кого нет», — отметил он.
В сфере оборудования для распределительных сетей значительные подвижки произошли благодаря усилиям малого бизнеса. «После 2022 года мы полностью перешли на российские компоненты. Мы выпускаем ПНД-трубы и электросварные фитинги Петерпайп — такого в России раньше не было. Мы начали производить умные газовые счетчики и мини-котельные ТГУ НОРД с полностью отечественной автоматикой и серверами. Это важно: когда отключили импортные серверы, в ряде домов перестало работать отопление. Теперь мы полностью независимы», — рассказал директор по развитию ООО «Северная Компания» Виктор Давыдов.
Инновации идут и в энергомашиностроении. «С 2016 года мы занимаемся локализацией двигателей для нефтегазовой отрасли, — говорит генеральный директор «Родвиг» Евгений Ефимов. — За это время удалось снизить стоимость сервиса на 60%. Сейчас разрабатываем отечественный газопоршневой двигатель — 80% документации и металла уже готово. Это важно, потому что существующие решения слишком большие и неповоротливые для многих задач».
Наконец, в сфере кибербезопасности, по словам учредителя TS Solution Михаила Зимина, широко представлены отечественные продукты и разработки, более того, в 50 классах ИБ решений уже есть российские аналоги — от базовой защиты периметра и сетевой инфраструктуры до систем мониторинга и реагирования на инциденты: «Особенно востребованы решения в области защиты периметра и корпоративных сетей — здесь уже работает более 45 отечественных вендоров. Это уже не точечная замена ушедших западных продуктов, а формирование полноценной, самодостаточной экосистемы, способной закрывать ключевые потребности критической инфраструктуры. Причем конкуренция между отечественными разработчиками стимулирует и рост качества, и появление новых архитектурных подходов, адаптированных под специфику российских условий».
Консорциумы вместо одиночек
Для создания нового предприятиям требуется научный партнер, поэтому растет роль взаимодействия с вузами, как «реактивными партнерами» отрасли. «Мы как отраслевой вуз ставим себе задачу изобретать инновационные технологии, и наша роль быстро реагировать на запросы отрасли, готовить инженерные кадры для сложных технологических решений на производстве и отраслевой науке», — отметил заведующий кафедрой проектирования судов СПбГМТУ Максим Власьев.
Сегодня одна из ключевых задач судостроительной отрасли России — это создание собственной системы автоматизированного проектирования (САПР) тяжелого класса. СПбГМТУ совместно с компанией «СиСофт Разработка» создали отраслевой консорциум высшего и среднего профессионального образования в судостроении. «Университет имеет собственные разработки по программному обеспечению в области систем автоматизированного проектирования судов, которые уже используются в отраслевых предприятиях и могут быть использованы как отдельный модуль разрабатываемого САПР тяжелого класса. Науке нужен четкий заказ на решение той или иной задачи, а мы всегда готовы решить задачу», — добавляет он.
Другой пример сотрудничества с вузами есть в области геологоразведки и добычи. «Совместно с «Газпром нефтью» мы разработали технологию геохимического контроля выработки запасов нефти, — привел пример директор Передовой инженерной школы СПбГУ Вячеслав Половков. — Она уже рекомендована ГКЗ к применению на всех месторождениях». Добились результатов и в другом направлении: «После того как в 2014 году западные поставщики прислали станции с вырезанными гидрофонами, мы создали собственные донные сейсмические станции. Сейчас их тысячи — и они работают на Сахалине, в Арктике и в Индии».
«Отраслевая наука уходит в прошлое. Нужна модель быстрого реагирования — она возможна только с вузами», — уверен Олег Тимофеев.
И если раньше инновации рождались в отдельных лабораториях или компаниях, то теперь ключевым становится объединение усилий, соглашаются участники дискуссии. «Когда мы были в Советском Союзе, у нас было много отраслевых институтов. Сейчас отраслевой науки почти нет. Поэтому единственная возможность — объединять существующие компетенции через консорциумы», — полагает Алексей Альхименко.
Собираются такие консорциумы вокруг конкретной задачи. «Создается совместное подразделение, совместное управление, инвестиции с двух сторон. Заказчик доносит, что хочет, мы — что можем. Это приводит к результату», — приводит пример взаимодействия Вячеслав Половков
Но решение, по словам Андрея Ветошкина, может быть и более масштабным. «Здесь должна повыситься роль госрегулятора как интегратора. Нужна смесь государственного венчура с плановой экономикой. Иначе будут только пробы, ошибки и переплаты», — отметил он.
Сквозь время, деньги и нехватку специалистов
Объединения просто необходимы, ведь впереди — самая сложная часть пути импортозамещения, уверены участники дискуссии. И основной барьер — это стандартизация. Минимальный срок инновации от создания до внедрения — порядка шести лет. По словам экспертов, за это время теряется интерес к технологии и у инвесторов, и у заказчиков. «Партнеры не готовы ждать 5–10 лет, пока идея дойдет до результата. И здесь кроется еще один якорь внедрения инноваций», — говорит Вячеслав Половков.
Другое препятствие для ускорения внедрений, по словам Виктора Давыдова — нехватка узких специалистов, особенно — в микроэлектронике. Михаил Зимин напомнил о другом ограничении, с которым справиться пока не получается: «Аппаратная часть — видеокарты NVIDIA — большая проблема, их заместить особо нечем. И здесь мы упираемся в технологическую зависимость».
Еще одно ограничение — финансирования. «Бюджетные ограничения сегодня по всей стране настолько жесткие, что это, наверное, и будет сдерживать развитие больше всего», — отметил Николай Ткаченко. «На мембранные системы хранения СПГ есть патент у французской GTT, к нему никого не подпускают. Это значит, что нужно создавать свое, но морской бизнес низкомаржинальный — он не может инвестировать в такие долгие разработки», — привел пример Олег Тимофеев.
Экспорт и технологическое лидерство
Чтобы масштабные инвестиции в разработки окупились, внутреннего рынка недостаточно. «Инновациями внутри мы закроем только свои задачи, к тому же наш рынок конечен. А дальше нужны дополнительные финансы», — напомнил Михаил Зимин.
До 2022 года Европа покупала у нас продукцию, но просила не писать made in Russia, напомнил один из участников дискуссии. Так что экспортный опыт имеется, востребованы, например, российские технологии геологоразведки — в Индии, Африке и Корее, а в зонах вечной мерзлоты Россия и вовсе лидирует, напомнил, в свою очередь, Вячеслав Половков.
Олег Тимофеев рассказал, что вальцовочное оборудование, разработанное при университете, уже поставляется в Англию. А Николай Ткаченко сообщил, что российские решения вызывают интерес в Саудовской Аравии и Казахстане. «Люди удивляются, что русские не на старых западных решениях сидят, а есть свои продукты и технологические цепочки», — добавил он.
Однако экспорт возможен только при условии не просто копирования, а создания конкурентоспособных решений. «Необязательно быть номер один. Конкурировать можно по совокупности факторов: функционально, технологически, по цене», — напомнил Михаил Зимин.
Сейчас для новых продуктов на мировом рынке есть хорошие шансы, полагает Алексей Альхименко: «Европейские компании десятилетиями не обновляют продукцию. Мы можем предложить аналоги — и по цене, и по качеству, а можем предложить принципиально новые подходы». Но для этого, по его мнению, необходима новая культура инноваций. «У нас должна быть предпринимательская среда, где на каждом углу сидит малое предприятие с компонентом. Но у нас этого пока нет», — отмечает он.
«В бизнесе, действительно, не обязательно быть самым первым в технологиях, — отмечает Андрей Ветошкин. — Но есть направления, в которых отставать нельзя ни при каких обстоятельствах, и это как раз то, что станет платформами в будущем. Завтра таким кислородом будет ИИ. И если мы эти технологии сегодня не освоим в государственном масштабе, завтра мы просто будем в очередной раз торговать бусами».
