Внешнеполитический тренд — охлаждение отношений между Россией и Западом, санкционные ограничения торгового и технологического обмена — обостряет задачи по производству собственной продукции во многих отраслях, в том числе в области информационных технологий. Несмотря на то, что по отдельным направлениям страна является мировым лидером, у целого ряда информационных систем нет отечественных аналогов сопоставимого качества. О том, как нужно действовать, чтобы в России появился свой Microsoft, в интервью РБК+ рассуждает генеральный директор одного из крупнейших в стране разработчиков систем кибербезопасности, компании Газинформсервис, Валерий Пустарнаков.
В IT — КАК В КОСМОСЕ
— Каковы темпы импортозамещения в сфере IT? Как вы оцениваете качество продуктов, которые приходят на смену импортным?
— Давайте разделим проблему на три части. Информационные технологии — это софт, «железо» и телекоммуникации. В области компьютерного железа импортозамещение у нас практически полное. Производством оборудования успешно занимаются «Компьюлинк», «Аквариус» и несколько других крупных компаний. «Т-Платформы» создают суперкомпьютеры, конкурентоспособные на мировом рынке — компания выиграла тендер в Германии, причем ее соперником выступал IBM.
Что касается софта, ситуация в разных сегментах разная. Например, в области ERP-систем в России популярны два бренда: немецкая SAP и отечественная 1С. SAP — более функциональная и продвинутая платформа. Но она дорогая, и многие компании перешли на 1С или задумываются об этом.
В области телекоммуникаций наша промышленность делает маршрутизирующие, коммутирующие устройства, но это пока оборудование невысокой производительности. Аналогов, например, Cisco Catalyst 6000 у нас нет.
Я считаю, что задача импортозамещения в IT может быть решена в течение 5 лет в полном объеме, но только если за это возьмется государство.
— А сейчас оно этим не занимается?
— Я имею в виду тот порядок действий, который позволил Советскому Союзу создать космическую отрасль, оборонную, атомную промышленность, которые до сих пор являются мировыми брендами. Я работал в космической отрасли, поэтому поясню на ее примере. Существовало головное предприятие НПО «Энергия» во главе с Сергеем Королевым, который руководил всей программой. И были отдельные КБ, которые занимались разработкой двигателей, систем управления, прочих элементов. Если система создания софта будет построена по той же схеме — головная компания, которая координирует действия прочих разработчиков — то в течение пяти лет все необходимые продукты можно заместить.
Для этого нужны организационные и финансовые ресурсы, поэтому отдельным частным компаниям такая задача не под силу. Например, сделать операционную систему для персонального компьютера несложно, и отечественные ОС существуют. Самое важное — разработать драйверы и приложения, совместимые с этой системой, на что у наших разработчиков не хватает ни сил, ни ресурсов, поэтому в России сравниться с Microsoft никто не может. Но если этим займется государство как одним общим проектом, такая система появится. И ERP-системы появятся, и системы управления базами данных.
Тем более, что существуют госпрограммы, нацеленные на развитие сферы IT, в том числе «Развитие электронной и радиоэлектронной промышленности на 2013–2025 годы», в которой обозначена задача по созданию компьютеров и микросхем. Действует также государственная программа «Цифровая экономика». Ее основным результатом должно стать создание не менее десяти национальных компаний-лидеров, высокотехнологичных предприятий, развивающих цифровые технологии и управляющих национальными платформами.
— Является ли госзаказ инструментом инновационного развития? Способствует ли он импортозамещению?
— В рамках гособоронзаказа задача импортозамещения в IT, по моей оценке, решена на 80%. И в части микроэлектроники, и в части софта. Другое дело, что для оборонной отрасли не важна цена, там главное — надежность и независимость технологии.
Гражданский госзаказ на IT тоже есть. Например, на портале городского правительства появился раздел подачи документов на строительство, то, во-первых, это привело к ускорению процесса, а во-вторых, исключило предпосылки к коррупции.
Федеральная налоговая служба внедрила автоматизированную информационную систему «Налог-3», которая не дает предприятиям уйти от НДС. И таких примеров много.
— Почему в российских компаниях, в том числе, крупных, переход на новые цифровые технологии идет медленно? Дефицит инновационного спроса тормозит разработку инновационных продуктов.
— Одно дело создать софт, другое — купить его, создать инфраструктуру под внедрение, внедрить. Это крупные инвестиции для предприятия. Поэтому компании чаще всего выбирают единичные продукты для внедрения.
С другой стороны, спрос во многом стимулируется нормативной базой. В области информационной безопасности, в частности, действуют требования к защите информации на критически важных объектах, и руководство крупных компаний вынуждено выделять деньги на соблюдение этих требований. Соответствующие инвестпрограммы есть, например, у металлургов. Мы работаем с «Магниткой» («Магнитогорский металлургический комбинат»), «Северсталью» и другими компаниями по этим вопросам.
«УМНЫЙ ДОМ» ПОД ПРИЦЕЛОМ ХАКЕРОВ
— Перейдем от масштаба государства к масштабу города. Какие ниши для софтверных технологий создает движение Петербурга в сторону «умного города»? В том числе, в сторону «умной» безопасности?
— Программа «Безопасный город» в Петербурге реализуется давно; многое сделано. «Безопасный город» включал ряд направлений: управление движением транспортных средств, получение видеоинформации в наиболее важных местах. Сейчас руководство города обдумывает, что будет включено в понимание «умного города». В этой работе очень важно выделить именно те процессы, которые необходимо контролировать, которыми необходимо управлять и которые дадут наибольший экономический и социальный результат. Важно не дойти до цифрового «тюремного режима», реализованного в Китае — там стоит бросить бумажку или перейти улицу не в том месте, как тебе придет штраф, потому что все движения горожанина фиксируются на камеру и обрабатываются информационной системой. До такой степени контроля доходить совершенно не нужно. Скорее всего, у нас будут автоматизированы крупные процессы: энергетика, обеспечение теплом, водой, контроль и управление движением.
— Ваша компания хотела бы поучаствовать? У вас есть продукты для городской жизни?
— Безусловно. Вся система «умного города» построена на получении, сборе информации, передаче ее по информационному каналу, который необходимо защищать. Собственно, платформа и софт тоже нуждаются в защите.
— Что вы думаете о технологиях «умного дома»? Будут ли они внедряться у нас?
— Они уже внедряются. Я у себя на даче поставил такое оборудование и теперь могу с планшета управлять температурой в доме, электричеством. Эти технологии доступны и совсем недорого стоят, причем есть отечественные решения в этой области.
— Есть ли перспектива внедрения этих технологий централизованно в городском ЖКХ? Чиновники говорят, что это слишком дорого.
— Я не думаю, что это очень дорого. С другой стороны, чем управлять в квартире? Температурой? Для этого достаточно батареи с регулятором, тем более что платить все равно придется не за фактически потребленное тепло, а по среднему показателю по дому. Организациям ЖКХ могут быть интересны вопросы управления домами целиком — температурами на входе, поступлением ресурсов. Первые шаги по газу, по электричеству уже сделаны — осуществляется автоматическая отправка показаний счетчиков.
— Существует ли проблема безопасности «умного дома»?
— Да. В прошлом году одна из кибератак на госучреждения США была осуществлена через холодильники. Изначально бытовые приборы со встроенными средствами приема и отправки информации были созданы, чтобы производитель получал данные об эксплуатации устройств, статистику по сбоям, мог совершенствовать продукцию. Потом этим стали пользоваться, чтобы управлять приборами, включать их в «умные дома». Разумеется, злоумышленники нашли, как использовать эту технологию для своих целей.
Интернет вещей все равно будет развиваться, и даже не столько в «умных домах», сколько в области промышленного использования — для сбора информации в автоматизированных системах управления. И, разумеется, необходимо повышение уровня безопасности этих технологий.
ЛУЧШИЕ В МИРЕ КРИПТОГРАФЫ
— Какие достижения отечественных IT-компаний вы считаете прорывными?
— Во-первых, создание супермощных компьютеров — это очень значимое направление, имеющее мировое значение. Во-вторых, наши технологии по распознаванию речи, по распознаванию лиц в толпе, распознаванию текста — в последней области весомую долю рынка занимает наша компания ABBYY. Очень достойный продукт — антивирус «Лаборатории Касперского». Продукты для резервного копирования, которые создает петербургская компания Acronis. А в области квантовой криптографии Россия — один из мировых лидеров наряду с США.
— Значит, у нас есть специализированная ниша на мировом рынке IT-технологий?
— Да, криптография. Так, отечественная компания «Инфотекс» продвигает свои решения на рынке ФРГ, на рынках Южной Америки. Особенно в Южной Америке, там боятся прослушки со стороны Штатов и больше доверяют нашей криптографии.
— Какие продуктовые сегменты вы считаете перспективными для вашей компании?
— Во-первых, обеспечение безопасности телекоммуникаций. У нас для этого есть соответствующий продукт, который обеспечивает защиту исполняемых и конфигурационных файлов коммутирующих устройств. Это защита как от внутренних инсайдеров, так и от внешних злоумышленников. Второе — это обеспечение безопасности информационных систем. У нас есть продукты, которые сканируют коды SAP-а, ищут уязвимости. Эти продукты нужны не только компаниям, которые эксплуатируют эти ERP-системы, но и компаниям-разработчикам, потому что SAP — это конструктор, которым разработчик пользуется и дописывает функционал под задачи конкретного потребителя. В процессе доработки возникают уязвимости, «дырки», и наши продукты позволяют их обнаружить и исправить.