Трансформация ИКТ-бизнеса — вынужденная мера, уверены участники круглого стола «Итоги года с РБК. Цифровая индустрия. Смена эпох или новый этап развития?», проведенного РБК Петербург в феврале. Причины — изменение экономической ситуации, новый курс государства на цифровую экономику, сверхбыстрая смена технологий и приход нового поколения. Тех, кто не сумеет подстроиться под все эти изменения, ждет судьба динозавров.
Кризис в головах
Говорить о колоссальном росте IT и телеком-компаний в 2017 году не приходится, но и кризисом назвать предыдущий год-два решаются немногие. «Я знаю, где кризис — разве что в головах. Наша компания выросла на 9% при том, что у нас обороты в несколько миллиардов рублей. Мы растем потому, что клиентам нужны небанальные услуги — они хотят чего-то нового, потому что кардинально меняются, — говорит Виктория Тихонова, генеральный директор «ВестКолл». — На кризис жалуются те, кому нужно оправдать свой неуспех. Время введения санкций прошло, все уже должны были привыкнуть. У бизнеса есть деньги. Возможно, на какие-то грандиозные проекты их нет, но у бизнеса есть желание меняться — и это главное».
На результаты работы компаний огромное влияние оказало то, что изменилась и бизнес-среда, и технологии, которыми пользуются частные компании и государство. «В 2015 году произошли серьезные изменения на рынке услуг связи. Причина в том, что прежние способы управления в экономике переживали кризис. Те, кто работал по-старому, до сих пор верят, что кризис еще продолжается. Но по-другому складывается ситуация у тех, кто верно оценил новые реалии, по-новому взглянул на методы управления активами и всем бизнесом, — объясняет Елена Полякова, директор по развитию бизнеса в государственном сегменте и специальным проектам СЗФ «МегаФон». — Во второй половине 2017 года наша компания вернулась к росту. Еще в 2016 году мы предложили клиентам не классические услуги мобильной и фиксированной связи, а комплексные цифровые решения, которые им действительно необходимы. Кроме того, провели цифровую трансформацию внутри компании, воспользовались большими данными, разработали на их основе новую стратегию для массового и бизнес-рынка. Все это дало заметные положительные результаты».
«Кризис, безусловно, был, — уверена Елена Еренкова, руководитель департамента маркетинга макрорегиона «Северо-Запад» Tele2, — но у нас он совпал с периодом, когда мы начали получать отклик на те позитивные изменения, которые произошли после объединения с мобильными активами «Ростелекома». Мы сделали многое для развития сети, развивались темпами, которых до этого не было в отрасли. Не буду лукавить — период был непростым, но результат более чем достойный. В 2017 году Tele2 выросла по количеству абонентов, по выручке — на Северо-Западе и в России в целом. Это в том числе следствие новой стратегии, вывода нового тарифного портфеля, запуска услуг переноса остатков и обмена минут на гигабайты и внимания к клиентскому сервису».
«Если бизнес готов меняться, кризиса не случается, — поясняет Тимофей Абраменко, коммерческий директор по развитию корпоративного бизнеса Западного региона «ВымпелКом». — Но для многих наших клиентов и партнеров поиск нового пути был болезненным, находили его не сразу. Мы видим, что защита от DDoS-атак становится все более востребованной даже в тех отраслях, где еще недавно таких задач не было — например, в машиностроении, металлургии. Это значит, что в этой области есть пространство для роста, и мы будем развивать это направление».
«Мы с 2014 года растем стабильно, но это не показывает полной картины. На выручку повлияла и большая активность в плане импортозамещения, — добавляет Николай Нашивочников, заместитель генерального директора — технический директор «Газинформсервис». — Также повлияло и желание заказчиков уходить от CAPEX в OPEX — заказчики стали мигрировать в облака, мы стали продавать больше решений, но стали меньше зарабатывать на интеграции. Прибыль осталась в тех же границах, но обороты выросли. Этот переход заметен у всех, и мы на него отреагировали: одно из наших дочерних предприятий развернуло ЦОД, который предоставляет услуги по безопасности именно в облаке. И первый опыт показывает, что клиентам это интересно».
Некоторые, однако, указывают на то, что бизнес в предыдущие пару лет занимал выжидательную позицию, что отражалось и на ИКТ-рынке. «Для нас ситуация в 2017 году не отличалась от 2-3 предыдущих лет: у нас есть стратегия по присоединению других операторов, так что работы много. Не скажу, что ощущается кризис, наша оценка ситуации на рынке такова: кризиса нет, но все находятся в ожидании чего-то», — замечает Константин Перминов, технический директор «Смарт Телеком».
И даже те, кто замечал кризисные явления, считает, что они находятся в стадии завершения — это позволяет позитивно оценивать перспективы. «Начиная с 2014 года, мы видели и неплатежи, и придерживание денег, и отложенные проекты, в том числе у операторов связи, — напоминает Надежда Пчелинцева, директор департамента «Сети и телекоммуникации» компании «Марвел-Дистрибуция». — В это время наши клиенты начали менять традиционное качественное оборудование на более дешевые китайские аналоги не в целях импортозамещения, а потому что стали более внимательно считать деньги. Сейчас же либо кризис кончился, либо рынок устал сдерживаться и расслабился. Мы росли и в 2016, и в 2017 году, но именно сейчас мы замечаем, что те проекты, которые были отложены год-два назад, начали реализовывать».
Аннигилятор хаоса
Интересно, что несмотря на трансформацию самих игроков ИКТ-рынка и их клиентов, принятие программы «Цифровая экономика» не видится наиболее весомым драйвером развития индустрии. Хотя ее необходимость все же не вызывает сомнений.
«Движение к цифровизации началось задолго до того, как о нем начали говорить. То, что сейчас происходит, больше похоже на лозунги, чем на реальные изменения, — отмечает Дмитрий Петров, генеральный директор «Комфортел». — Цифровая экономика наступит только тогда, когда у нас полностью исчезнет бумажный документооборот. Пока нам до этого далеко во многих отраслях. К примеру, единая база данных для клиник и диагностических центров разгрузит врачей, ускорит их работу, но пока мы даже интегрировать базу данных ГИБДД и парковок не можем. Так что сейчас «Цифровая экономика» — лишь мантра, которую мы повторяем, потому что поняли, что нефть имеет привычку падать в цене и другие страны от этого почему-то не беднеют. Это осознание закрепилось в головах руководителей страны, и они решили, что надо пробовать зарабатывать и на другом. Но нефть опять стала дорожать — и мы можем легко отказаться от этой стратегии».
«Программа декларирует создание системы, в которой цифровые данные будут являться ключевым фактором производства. Это цель благая, но мы не ждали инициативы сверху, — рассказывает Николай Нашивочников. — Осознание необходимости пришло гораздо раньше: мы 3-4 года занимаемся большими данными, уже создали сервис доверенной третьей стороны, который прописан в одном из разделов программы. Мы видели активность регуляторов по ужесточению контроля на производственных объектах в сфере информационной безопасности, разработали и сформировали соответствующие решения. Целью программы было простимулировать рынок, и это получилось, но дальновидные компании этим и ранее занимались».
И все же польза от инициативы правительства есть. «Программа «Цифровая экономика» ничего не предвосхищает — она лишь описывает то, что происходит сейчас. Но если бы ее не было, мы бы рисковали превратить цифровую трансформацию в хаос — многие процессы идут параллельно, даже госорганы зачастую «подружить» непросто. И эта программа может ситуацию нормализовать, — уверен Тимофей Абраменко. — Государство, конечно, не успевает за развитием технологий. К примеру, пока не случился ажиотаж вокруг криптовалют, государство не смотрело в эту сторону, а сейчас стало выпускать подзаконные акты».
«До появления цифровой повестки государства только отдельные губернаторы пробовали внедрять цифровые технологии на местах. Но когда о переходе к цифровизации было объявлено на высшем уровне, пришло глобальное осознание необходимости и в «Ситуационном центре», и в технологиях «Безопасного города», и в сквозном мониторинге окружающей среды, — рассказывает Елена Полякова. — Госслужащие всех рангов осознали важность перемен. Нам стало легче предлагать и запускать цифровые решения, которые помогают поднять качество жизни горожан, обеспечить полную управляемость и прозрачность государства, бизнеса. «МегаФон» уже реализовал пилотный проект для Иннополиса. В нем с помощью радиомодулей организована система управления жилищно-коммунальным хозяйством. Кроме того, в прошлом году мы подписали соглашение с компанией «КолАтомЭнергоСбыт» и теперь развиваем в Мурманской области автоматизированные системы коммерческого учета коммунальных ресурсов. Более того, сейчас у нашей компании уже заключены соглашения о запуске проекта «Цифровой регион» с властями трех регионов, в том числе с администрацией Псковской области. Инновационные решения затронут многие отрасли, в том числе городской транспорт, медицину и ЖКХ».
Андрей Христофоров, коммерческий директор ITV | AxxonSoft, уверен, что, даже если бы не было программы, бизнес бы все и так оцифровывал, так как это естественный путь развития. Однако тогда мы бы жаловались на государство, которое почему-то не применяет лучшие практики. «Во всех странах используются всего три инструмента воздействия государства на бизнес — выделить деньги на что-либо, не выделять денег и законодательное регулирование, — добавляет он. — Программа «Цифровая экономика» — это прежде всего видение того, как все должно быть устроено. У государства нет исполнителей, чтобы начать внедрять ее непосредственно. Можно лишь обозначить вектор и дать денег, а дальше бизнес все сделает».
Здравствуй, племя младое, незнакомое
Гораздо большее влияние на ИКТ-рынок оказывает смена поколений: молодежь, которая сейчас вступает во взрослую жизнь и становится платежеспособной, погружена в мир социальных сетей и новых технологий. Это уже требует от ИКТ-бизнеса новых инструментов взаимодействия и развития иный направлений.
«У нового поколения другие потребности, поэтому операторы активно разрабатывают приложения, собственные сервисы и другие продукты. Именно по этой причине мы инвестируем в нетипичные для телекома направления, например, в киберспорт. Дети живут в данной среде, им интересно наблюдать за тем, как играют другие, а не только играть самим, — рассказывает об изменениях Елена Абрамова, директор по работе с бизнес-рынком МТС в Санкт-Петербурге. — Еще одно перспективное, в том числе, для молодежи направление — это онлайн-сервисы по покупке билетов. Главное — мы изменили подход к молодежи, в том числе в продвижении, говорим на их языке, зачастую непонятном старшему поколению. Кроме того, под потребности молодежи мы подстроили даже структуру тарифов: новому поколению не интересен голосовой трафик, зато необходимы большие объемы интернет-трафика».
«Безусловно, за последние годы глобально изменился медиамикс. Это тенденция в целом на рынке медиа: диджитал постепенно вытесняет традиционно лидировавшие телевидение и наружную рекламу, — считает Елена Еренкова. — Конечно, мы оперативно отреагировали: не только изменили сплит, но и обеспечили клиентскую поддержку в диджитале, стали первыми, кто начал поддерживать абонентов в Telegram, Viber».
Еще одна тенденция, которая связана с приходом нового поколения пользователей — упрощение интерфейсов, процессов и так далее. Один из ярчайших примеров — появление голосовых помощников на базе искусственного интеллекта. Молодежь гораздо чаще говорит «Окей, Google» или задает вопрос Алисе, чем старшее поколение. Правда, вполне возможно, причина такой популярности не в увлечении технологиями, а в банальной лени.
«Молодые люди активнее пользуются Siri или Алисой не потому, что они не боятся этого — им просто лень нажимать на кнопки. Молодежь даже в мессенджерах общается, посылая голосовые сообщения, а не текстовые, — комментирует Константин Перминов. — Процентов 90 от серфинга по сети у них приходится на пассивное потребление информации, молодежь не столько ищет информацию или выбирает, сколько использует только тот контент, который на них «валится». Что касается популярности киберспорта, то она не в том, что он «кибер» — просто организаторы устраивают интересное шоу».
Между тем, приход молодежи в бизнес способствует прогрессу, оптимизации и упрощению процессов там, где это возможно. Пример — электронный документооборот. «У нас в некоторых отраслях дичайшая зарегламентированность, которая переехала и в цифровое пространство, — утверждает Андрей Христофоров. — Надо сказать, что где-то это правильно, но далеко не везде. И при переходе на электронный документооборот во многих случаях надо менять не только инструменты, но и сами процессы. И, конечно, новое поколение будет этому содействовать».
Ждун апокалипсиса
От 2018 года мало кто из экспертов ИКТ-рынка ждет каких-то существенных прорывов и перемен: все уже проявившиеся тренды будут продолжать отыгрываться. Из наиболее перспективных технологий выделают нейросети, искусственный интеллект и машинное обучение, облака, большие данные и Интернет вещей. Все эти технологии так или иначе уже присутствуют в бизнесе, но большинство компаний пока не научились должным образом их монетизировать.
«В этом году большую роль сыграет импортозамещение. Вопрос лишь в том, как оно будет реализовано. Если тенденция будет усугубляться, мы рискуем лишить себя части вендоров. Стоит ли изобретать велосипед или лучше оставаться в рамках разумного и использовать лучшее, что может нам предложить рынок? — говорит Надежда Пчелинцева. — Многое зависит от того, будут сокращаться или расширяться санкционные списки. Еще один важный вопрос — какую позицию займет государство в плане сертификации и лицензирования. Если будет необходимость получать еще больше лишних «бумажек», развиваться нам и нашим вендорам станет сложнее. Но все же главное — чтобы неплатежей было как можно меньше».
«Оператор превращается в системного интегратора стремительно и бесповоротно — это тенденция не первого года, но она усугубится, — считает Виктория Тихонова. — Поэтому сейчас всем нужны новое видение и новые сотрудники, которые его смогут реализовать–именно это изменит весь рынок. Сегодня даже продавец уже не только продает, он должен быть почти инженером и наоборот — все компетенции становятся синтетическими».
«Бизнес-клиенты практически перестали приходить к нам только за SIM-картами. Сейчас им интересны комплексные B2B-решения полного цикла: системная интеграция, телематика и так далее, где традиционные услуги связи — лишь одна из составляющих этого комплекса, — говорит Елена Абрамова. — Поэтому мы все чаще проводим крупные конвергентные продажи, включающие полный цикл — от облачных решений до услуг связи. Как правило, мы разрабатываем для клиентов именно такие решения».
Разумеется, есть и те, кто настроен куда менее оптимистично. «Я верю, что в этом году случится финансовый кризис — внутрироссийский или мировой, — прогнозирует Дмитрий Петров. — Что касается внутренних трендов, то начнет развиваться еще большими темпами импортозамещение — пока оно на костылях и дорого, но экономика заставит покупать то, что дешевле, а дешевле — родное. Самая большая статья расходов — это фонд оплаты труда, поэтому все больше будут внедрять SDN-технологии (software-defined networking, программно-конфигурируемая сеть — прим. ред.). Пока они еще мало распространены, но, если предположение про кризис станет реальностью, SDN будут внедряться, так как позволяют сократить ФОТ. По этой же причине начнут распространяться нейросети и ИИ в виде сервисных платформ — они также позволят сократить количество персонала. «Закон Яровой» — вышли требования, они мягче, чем обещали, но процент затрат от годовой прибыли большой, что приведет к повышению цен и сокращению маржинальности. Какие будут последствия — пока не ясно».
Дискуссия в рамках круглого стола показала, что под воздействием технологий окружающий нас мир и бизнес причастных к ИКТ-рынку компаний изменится, но говорить о глобальной смене эпох все же не приходится. Движение вперед эволюционное, и радикальных изменений ждать не стоит — по крайней мере в ближайший год.
